Гудели все, и я гудел,
носков вчерашних не снимая,-
мне не доступна стать иная,
иной не выделен удел.
Трещало всё вокруг, и лоб
мой отливал похмельным блеском,
и кто-то с самым мощным треском
в сосновый вкладывался гроб.
Лежали руки на груди,
глаза залитые почили.
Но раз гудит всё, так гуди,
как Розенбаума учили!
09.01.18