СОКОЛИКИ
1. В ПОЛЬШЕ
Больше всех любил пан Сокольский
Ясноглазую пани Марину.
Дорожил её каждым словом
Лишь за взгляд готов был погибнуть.
А панове над юным смеялись:
- Ну, куда же тебе, недоумку,
Да такой – то вельможной пани
Предлагать и сердце и руку!
Посмотри – мы богаче, знатнее,
Да и то к нам равнодушна.
Не нужны ей все наши затеи,
Ей признанье и слава нужны.
Что ты можешь, кудрявый хлопчик,
Предложить этой девушке знатной
Кроме сердца, коня и сабли,
Да отваги своей безоглядной.
Пани Мнишек про это знала.
Да ведь много влюблённых в панну.
Их гнала или не замечала –
Не нужны ей пустые забавы.
А лелеяла пани надежду –
Не безвестного шляхтича сердце –
Сердце мужа достойного встретить,
Разделить с ним и власть и славу.
И однажды судьба поманила
К ним во Самбор приехал Димитрий
Хлопотал он собрать дружину,
Чтобы смог на Москве воцариться.
Старый Мнишек был легковерен,
Рад был дружбе вновь обретённой
И как будто всерьёз поверил,
Что гость, правда, царевич спасённый.
Разве можно мечту такую
Просто так от сердца отринуть?!
И решила пани Марина
Московита любезно приветить.
Знатный люд в сказки мало верил.
Да кому нужна эта правда?
На Москве Бориса не любят.
А Дмитрия встретят с отрадой.
И «царевич» в верности клялся,
Католичество приняв тайно,
На марине он женится сразу
Как на трон Московский воссядет.
Ксендзам он обещал непременно
В веру их московитов направить,
А панам обещал он землю
И богатства – какие награбят.
И панове кричали громко:
Хай жеве наша Речь Посполита!
На Московию выступим вскоре,
Своего короля там посадим.
Но не все торопились в войско.
Воевать хорошо, да трудно.
А Московия – царство большое,
Как бы не было там ещё худа.
Ну, а шляхта, что родом помельче
Шла охотно в поход Московский.
Что терять? Дома только прорехи.
Да поможет нам Матка Боска.
Бедный Шляхтич Януш Сокольский
Без любви горевал недолго
Не полюбит Марина – не надо,
Лишь бы взяли в походное войско.
На Москве, говорят, богатство.
Может он и себе завоюет,
Будет жить как вельможное панство
А не как бедняк безлюдный.
2. НА МОСКВУ
И спешили в Московию паны
За землёй, за военной добычей
На Москву-то свои же бояре
Призывали набег этот хищный.
На Московии голод и горе
Меж собой воюют бояре:
То за место на царском троне,
То за близость холопскую к панам.
Ну а что же шляхтич наш юный?
Воровством брать добычу не может.
И решил он уйти из войска
И обратно вернуться в Польшу.
Казаки воевать помогали
То друзьям москалям, а то ляхам
Они помощь свою предлагали
Всё решало, кто больше заплатит.
И, однажды, когда Сокольский
Направлялся на встречу в слободке,
Налетел отряд их конный
Завязался тут бой жестокий.
Саблей острой казак замахнулся
Полоснул по плечу он ляха
И упал шляхтич, точно споткнулся,
Соскользнув по откосу оврага.
Ничего он не помнил, не видел
Как на небе заря догорала.
Он очнулся в избушке невидной
И лампада над ним сияла.
3. В МОСКВЕ, В СЛОБОДКЕ
В Москве в слободке недалёкой
Две сестры, две вдовицы жили.
Сестра Марфа была одинокой
Евпраксея детей растила.
Обе были совсем молодыми
Где теперь их мужья и их братья?
Войны, голод людей покосили
Не видать им ни доли, ни счастья.
И однажды собралась Марфа
У ведуньи судьбу изведать,
Может, скажет старая бабка
Когда сгинут, пройдут их беды.
- Ты скажи, ты скажи мне, ведунья,
Где пропал, куда сгинул милый
Как беду отвести мне такую
Как мне жить-то одной нелюбимой?
Над котлом склонилась старуха
Стала травы бросать и коренья.
Ароматом густым и душным
Клокотало в котле зелье.
Ещё ниже склонилась бабка,
Точно крылья раскинула руки
И услышала вскоре Марфа
Непонятно какие звуки:
Вроде ржанье коней, их топот
Или гул от толпы многолюдной…
Различала вдруг близкий шёпот:
- Трудно будет, молодка, трудно.
Будет битва, жестокая сеча,
Видишь, скачет всадников тыща,
Но не вижу я здесь твово мужа,
Знать лежит он давно убитым.
Оглянулась старуха грозно,
- Посмотри-ка сюда, молодица,
Может, знаешь кого из павших,
Ты вглядись в эти скорбные лица.
Наклонилась Марфа над краем
Над водою лишь пар клубится
И, от страха душой замирая,
Вдруг и впрямь разглядела лица.
Вот дорога идёт к их дому,
А кругом после боя затишье
Только бродят по полю кони
Да тела лежат многих убитых.
К одному она пригляделась.
В темноте вроде что засветилось,
Помертвев, тут подумала Марфа,
Что убитый – её Василий.
Громко вскрикнула и отшатнулась.
Забурлила вода в котле больше.
Это где же судьба сокрушила
Толь в Московии, толи в Польше?
Ей старуха дала выпить зелья,
Проводила её до порога,
И сказала спокойно и мудро
Не пугайся – судьба от Бога.
Побежала домой скорей Марфа.
Горевала – зачем ей гаданье?
Ну, а утром случилось такое,
Что сбылось для неё предсказанье.
Вышла Марфа по воду в овражек,
Чтоб набрать ключевой водицы,
Наклонилась с ведром к истоку
Видит – лях лежит, едва дышит.
Посмотрела и замерла в дрожи
Как в гаданьи лицо у ляха,
Убежать бы – да только ноги
Не идут, не несут от страха.
Она парня тащила к зимовью,
Его в горницу положила,
И пошла к колдунье за зельем,
Чтобы ляха она излечила.
ЕВПРАКСЕЯ
Хоть и осень, а всё ещё вёдро,
В свете утра блестят звонницы
Над Москвою плывут гулко звоны
На базарах народ суетится.
Епраксея пошла в церковь утром,
А потом зашла на торжище
Закричали вдруг люди жутко
- Эх, пожар-то, пожар как рыщет!
Она глянула и обомлела –
Над слободкою чёрная туча…
И не шла она, а летела
Ни колдобин не видя, ни кручи.
Прибежала – всё чёрно от гари,
В их ряду – ни одной целой хатки.
Где ж искать ей соседку Марью
У которой остались ребятки?
А соседка брела навстречу
Епраксея её не узнала:
Обгорелая, взгляд помертвевший.
Марья сразу ей в ноги упала:
Епраксеюшка, моя милая,
Я не знаю, как грех свой отмаливать,
Навалилося горе невиданно
Только нету со мной твоих маленьких.
Занялись наши избы полымем.
Я схватила ребяток на руки.
Налетели на нас тут вороги
Я упала… что было не помню.
Епраксея металась в горе
На ветру, коченея стояла.
Ей казалось, что слышала в поле
Как детишки её плача звали.
По подворью она бродила
Что искала – сама не знала,
Одинокой волчицею выла
Всё погибших детей призывала:
Моя доченька, ясный мой лучик,
Как тебе, видать, было страшно
Ты тянула навстречу ручки
Ты звала, да вот всё напрасно.
Мой сынок, синеглазый мой мальчик,
Незабудка моя лесная!
Как могла я тебя оставить?
Как мне жить без вас – я не знаю.
И пошла в безысходном горе
В уцелевший дом сестры Марфы
Она знала – в своём подворье
Та лечила больного ляха.
Налетела на Марфу птицей,
Что кружит, лишившись гнездовья:
- Как же ты позабыла обычай?
Как же долг позабыла вдовий?
Как же могла приголубить,
В дом пустить окаянного ляха,
Иль не ведала горе какое
Принесла эта польская шляхта?
Ты злодея в дому приютила,
И ты лечишь сама душегуба,
Разве ты совсем позабыла
Что сгубили они твоего мужа?
- Я кругом виновата, я знаю,
Да ведь мужа вернуть не в силах,
Может я пожалела напрасно,
Может быть и напрасно лечила,
Да ведь он человек такой же!
Может, он подневолен, пришлый,
Что же делать, коль время злое
За убитого быть убитым?
Так, когда же конец этой злобы
Из сердец человечьих исчезнет?
Если будем мстить бесконечно
На земле будет горе вечным.
Год четвёртый уже доходит
Я не знаю, где муж-то сгинул,
Где искать его в чистом поле?
Да и лях-то, гляди еле ходит.
Я не чьим не гнушаюсь горем
И сама горевала вдосталь,
Не могу я своею рукою
Человека от жизни отбросить!
Епраксея не вняла Марфе
И душою её не простила.
В монастырь ушла отдаленный
И в монахини там постриглась.
Ну, а Януш Сокольский выжил
Не спешил уж в далёкую Польшу.
Он в Москве православие принял
И женился на Марфе вскоре.
Нет, не стал он вельможным паном,
Так и жил в этой бедной слободке
Может, были они и не правы,
Да и путь у них был нелёгким.
Дочерей, сыновей растили
И в трудах, но достойно жили,
Подрастали в Москве соколики
Прозывались они Сокольскими.