Всем поэтам — плохим и хорошим,
(Графоманам и мэтрам стихов) —
Иногда очень важно по роже
Получать от других мастеров.
И баллад сочинитель с пелёнок,
И обычный простак-новичок
Для судьи-рецензента — ребёнок,
Что читает под ёлкой стишок.
Можешь быть ты хозяином полки,
Где шедевры построены в ряд
(И не важно, тучнЫ или тОнки
Эти книги, что гордо стоят
За стеклом, выставляя, как орден,
Твой немеркнущий авторский знак), —
Едким термином "профнепригоден"
Будешь сброшен в толкучку писак.
Это гадкое слово — "писака"
Станет липнуть к тебе, как репей,
И сияние авторства знака
Не убавит печали твоей.
Задрожит под подошвами почва,
Содрогнётся устойчивый мир,
И в кошмарах узришь тёмной ночью
Рецензентов-стервятников пир.
Словно клочья изорванной плоти,
Будут рифмы из строф вылетать,
И эпитет, как вишенка в торте,
Ляжет с хрустом в разверстую пасть.
Но, со временем, всё ж, попривыкнешь,
А уляжется первый озноб —
И чего-нибудь снова напишешь,
Примеряя корону на лоб.
Что ж до критиков... То — для смиренья,
Чтоб от славы вконец не ослеп.
Да и судьям пера, без сомненья,
Зарабатывать нужно на хлеб.
Так уж, брат, повелось изначально:
Будь, не глядя на степень чинов
(Мастер слова иль новоначальный),
Схлопотать по хорею готов.