Он мне скажет: «Приезжай – ка ко мне.
Ведь устал, поди, в своих городах».
Я сорвусь и появлюсь в декабре,
Взбудоражив деревенских собак.
Он обрадуется: «Ай, молодца!
Отдыхай, пиши да баню топи,
А мне надо завтра в лес с утреца.
А тебе - то что? Сиди да твори.
Тута погреб, там - сортир, здесь – сарай…
Огурцы, грибы, картошка – бери!
Девок только ко мне в дом не таскай.
Тут не город, тут порядки свои!»
Он нальёт себе гранёный стакан,
Спросит: «Будешь? Я неволить – ни - ни!»
Рано утром заведёт свой «Буран»
И умчится, и неделю не жди.
Там охотничья изба у ручья.
Прорубь вырубит, поставит чаёк.
И на нарах лёжа, будет вздыхать
И курить, и всё смотреть в потолок.
Чуть задремлет и приснится жена:
«Дура! Скурвилась! И кто ты теперь?»
А на утро чёрный дятел – желна
Закричит и постучит клювом в дверь.
Он закинет на плечо карабин,
И потянется лыжня его вдаль.
Пробурчит под нос: «Не, я не один!
Вон и дочь звонила – пап, приезжай».
Самоцветами искрятся снега,
А с сосёнки снялся старый глухарь.
«Жизнь, она у каждой твари своя
И её не перепишешь, а жаль…»
Он вдохнёт в себя небесную синь,
И закашляется сквозь матерок.
«А у гостя надо будет спросить,
Как там ездить надо в этом метро…»
Январь 2018 г.