"Пограничное"
Мои сны перешли границу
Между осенью и зимой.
И такое, бывает, снится!
То как будто бы я в больнице,
То вообще уже не живой!
Не волнуйся, ведь я не сука -
Не сказав ничего сбежать -
Если ночью придёт разлука,
В темноте найду твою руку,
Чтоб тихонько её пожать.
Говорят, зима будет длинной,
Если рано так снегири.
Я гардину сутра откину,
А внизу под окном рябина,
Как избитая... вся в крови!
"Первый снег"
Вот и дожили – снег пошел!
Ты сказала: "Как хорошо!..
...Хорошо, что исчезла грязь!
...Хорошо, что ты есть, мой князь!"
И я молча пишу в свой блог:
"Хорошо, что ты с нами, Бог!"
"Ямавпарижа"
Замерзая, бродили сумерки
Коридорами декабря.
И казалось – все люди умерли.
Им казалось, что умер – я.
Ты читала мне вслух Евангелие.
Я то спал, то курил гашиш.
Мы мечтали с тобой об Англии.
Иногда это был Париж.
Что из этой зимы запомнилось?
Плюс четырнадцать, в угловой.
А что снилось – то не исполнилось
И, из памяти то – долой!
"Предновогоднее"
Синие сумерки зимнего дня
Тают в стакане воды;
Два выходных принимают меня
За пол часа до беды…
Время уснуло, как рыбы в реке,
Носом уткнувшись в песок:
Встанешь со стула - видишь: в руке
С вечера снятый носок…
Ходит молва, что рожден Иисус -
Верится в это с трудом,
Но все равно меня ноги несут
В этот таинственный дом…
И остается дней шесть или пять,
Чтобы хоть что-то спасти -
В новом году, может статься опять,
Будет не очень везти…
"Рождество"
В Рождество из трубы дымок
Улетает в открытый космос.
Там все святки икает Бог
Или может, чихает просто.
Всё бело, на сто вёрст вокруг –
Поле, речка, за ней посёлок,
В чёрном небе белеет круг,
Наклонясь лицом невесёлым,
А над ним (говорят, что в рай)
Белой лентой лежит дорога…
И ты смотришь туда, за край…
И в чихнувшего веришь Бога!
"Невзначай"
Зима, зима, зима...
Смотрю на мир сквозь лёд.
Свинцовые дома.
Хрустальный небосвод.
Царапает стекло
Снежинок круговерть.
Мне в шубе тяжело.
А без неё мне смерть.
И, думая про чай,
Про шубу, про весну,
Я как-то невзначай
В автобусе усну.
"Февраль"
В холодильнике мёрзнут бутылки,
Соблюдая январский зарок.
Зимний день, отражаясь в затылке,
Превращается в долгий зевок.
Белый снег, как перина из пуха,
Начинает затягивать в сон…
Этот снег, эта зимняя скука,
И ночная февральская сука -
Завывают со мной в унисон.
"Зимнее"
Все длиннее становятся зимы,
Все труднее дождаться весны…
И заснув под рекламу «мезима»,
Попадаешь в кошмарные сны.
По утрам, не вставая с постели,
Изучаешь сомнительный пульс,
И следишь: не слыхать ли капели,
И не слыша, ворчишь: «Ну и пусть!».
Зарастаешь седой бородою,
Подгоняешь штаны под живот,
Каждый прыщ называешь бедою,
Забываешь, когда заживет.
И однажды, когда тебе утром
В позвоночник ударит прострел,
Помолчав удивленно с минуту,
ОНА скажет: «Как ты постарел!»
"Весна на молоке"
Ворона, картавая птичка моя,
Дождемся ль с тобою весны?
Когда долгожданная трель соловья
Прервёт наши хворые сны!
Весною, ворона, ты будешь в тепле,
Сыта, невзирая на лис...
Пока же я вижу в замёрзшем стекле
Озябших взъерошенных птиц.
Я сам словно птица. В пуховом платке,
С болячкой над верхней губой...
Пытаясь лечиться, варю в молоке
Имбирь и траву зверобой.
"Anaestesia psychica dolorosa"
Бог выдавил прыщик рассвета
На грязную ватку зимы…
Ты скажешь: Депрессия это -
А я в ответ брошу - Увы!
К стене отвернусь и заплачу;
Слезами ковер намочу;
Задам непростую задачу
Прибывшему в «скорой» врачу.
Меня уведут санитары,
Не дав попрощаться с тобой.
Их с полного маха удары
Мне будут казаться судьбой…
Сотрет мою мысль об ужасном
Больницы глухой каземат,
И станет предельно всё ясно –
Я сам в этом всём виноват!
Могу поделиться секретом:
Чтоб вы не сходили с ума -
Нельзя любоваться рассветом,
Когда на исходе зима!