Тоска и горечь до смерти залижут
В безмолвии молочном, на снегу...
Как сёстры, наши души стерегут.
Кот огненной сверкнёт мне шубой рыжей,
Укрывшись вдруг в усталую пургу.
Что делать? Необъятней океана
В ритм боли неумолчной, дым тумана
На сердце возгорается рубец.
След сохранив от неутихшей раны,
Будь милосерден, милостив, Отец...
Неся в себе пожар и ураганы,
Растреляный из злобного нагана,
Зачем же не погибну наконец?
И горько, и привычно мне, и странно...
Храню я боль от неутихшей раны.
Будь милосерден, милостив, Отец...