1. БУРАТИНО
О, Буратино,
Будьте моим Буратино!
Вы слишком долго плавали, Буратино;
Мой морячок,
Коньячок,
О, Буратино,
Будьте моим кретином -
Я таю в ваших руках, Мальвина,
Вы слишком прелестны,
Становится тесно,
- Вы можете нагишом;
О, Буратино,
будьте моим мальчишом!
Буду я целиною и глиной,
Лепите мою Палестину,
Мою пастилу
Населите и римлянами и богами
Скорей, Буратино,
О,
О,
О!..
*
Так нестерпимы порой детали
Их болезненно много, будто под дулом софита:
Подвыпившего бармена,
Полицейских,
Потёкшей туши других незамысловатых искательниц ситцевого счастья на ночь,
самого Буратино, наблюдающего, как из вспоротой куклы выпадает вата,
глядящего недоуменно, но оттого не освобождённого от ответственности,
Буратино
Был слишком длинный.
Впрочем, он ощущал это с детства -
Как-то было ему
Длинновато…
2. АРТЕМОН
Отчего он всего лишь пудель? -
Даже на лекции,
Даже в своей голове,
Даже с собою
Наедине оставаясь,
С заметками о герменевтике сидя в уборной; -
Даже с утра
В зеркале отраженье приветствует
Тем же его недоуменным вопросом:
Отчего он
Всего лишь пудель?
Ни овчарка, ни фокс-терьер, ни даже дворняга, -
Им всё-таки лучше живётся -
Нет, пудель всего лишь;
И даже студенты ему не уступят места
В общественном транспорте
Пуделю не уступят, -
Жалобно челюстью жамкает он, очи гор;
Возведя и уповая на истины проблеск,
На понимание, на человечность, -
Но человечность не свойственна сукиным детям.
И вот он идёт с ежемесячным этим конвертом
объедков,
Пудель потрёпанный, что давно
Уже и не пробует лаять;
Вероятно, так и издохнет:
Стараясь потише,
Чтоб не проснулся никто.
3. ПЬЕРО
«Ах,
Восторга лучик на прелестной коже
Слизнул по капельке испарины росинки!
Мурашки, как от льдинки, от картинки -
А впрочем, поздравляю всех с весною!
Как вы похожи, как вы не похожи;
Я окружён, ах, окружён-закружен
Прекрасных нимф воздушным хороводом;
Вальсирую я, таю, расцветаю -
Ах! Таю, - я мороженое, грёза,
Напудренный Пьеро, я - бабочка-мужчина;
Усы, вальсируя по нежной коже танца,
Выводят ритмы танго и фанданго;
Открой же мякоть в зрелом померанце,
Возьми зубами, стисни в дрожь фаланги;
О!..
*
Танцующий на самой кромке рампы,
Соцсетевой поэт, невольник павильона;
Смешной, залысоват, уже не молод -
Как страшно скалятся софитов солнца
Над веселящимися трупами в партере!
Как медленно, неумолимо верно
Паденье занавеса - точно гильотины;
Известен срок
Хромому режиссёру
С вонючим ртом, и звукачу
С невыспавшимся вечно видом,
Художнику по свету, билетёрам,
Охраннику-пенсионеру;
И весь театр в его паршивом глянце
Летит к чертям со скоростью планеты…
*
«Ах, эти льдинки, как снежинки,
Сорви скорей!
Я окружён, закружен…»
4. МАЛЬВИНА
- Ну здравствуй!
- Ну так, а у тебя?
- Наконец подписали? – Поздравляю!
А у меня беда.
- Видишь? – поцарапался…
- Нет, не такой же, как этот;
Хочу новый,
И заодно чехольчик
В этот раз возьму золотой…
- А вот так!
- Фу, дурачок, ну перестань,
Люди же смотрят…
- Какой же ты всё-таки!..
- Кстати, приятный запах,
Yves Saint Laurent?..
-Нет, не хочу краба…
Здесь, между прочим Марина с Толиком в прошлые выходные
Оставили что-то около полтоса… говорят, перекусить зашли только
Не знаешь, кстати, за что Бабаяна посадили? –
- Я слышала, проворовался…
Какой ужас! Трое детей…
- Нет, завтра у меня йога…
Во второй половине тоже занята, иду к Мише.
Видишь, тут уже совсем прямые;
И надо подравнять,
А то скоро стыдно на улицу будет выйти…
- Буратино? Ну был один… Это вообще ты путаешь с моей троюродной.
- Да, тоже Мальвина,
- На экономиста, что ли;
И зачем, спрашивается?.. – В результате так и вернулась в свой Новороссийск.
Да, вышла история…
Фу, Чебураш, ну зачем напомнил!..
- Говорят, посадили;
Ну а что с ним делать ещё?..
Не повезло дураку.
*
- Ты врёшь, - спокойно говорит Карабас у них за спиной. Борода его превратилась во всклокоченную метлу, видимо, давно уже позабыв об услугах барбера; в волосатой руке - небольшой аккуратный пистолет. – Нет у тебя никакой троюродной сестры. Ты одна тут во всём виновата, идиотка. Если бы забрала тогда заявление, ничего бы не было. Буратино был моим козырным тузом, ты это знала. Потом выскочила за этого, - Карабас тыкает дулом в сторону Чебурашки, - гастарбайтера; теперь, - Карабас кивает на стол, - с золотых подносов, смотрю, жрёшь? Я тебя, тварь, из какого дерьма вытащил, забыла? А я тогда как на дно лёг, так с тех пор и не поднялся. Ты за всё, стерва, мне ответишь!
- Пожалуйста, не надо, - тихим дрожащим голосом говорит Мальвина, - Карабас Анатольевич, не надо, пожалуйста, - её лицо неравномерно бледнеет и становится некрасивым от нервной судороги, - Это всё не так… Вы не так всё поняли. Не надо. Вы пожалеете потом.
- Заткнись, кукла тряпичная! Заткнись, сука, поняла?! Я баланду буду глотать, но знать буду, что ты в земле гниёшь!
Какая-то дама истошно верещит и вскакивает, толкая официанта; официант роняет поднос.
Чебурашка кидается на злоумышленника, Карабас поворачивается и стреляет ему в живот. Живот расходится по шву, из него начинают выпадать бутылки элитного армянского коньяка. Чебурашка хватается за живот, но бутылки падают на мраморный пол и разбиваются. Посетители кидаются врассыпную. Чебурашка оседает на стул, заходится в кашле, его рвёт коньяком.
Мальвина бросается бежать, но Карабас стреляет ей вслед. Пуля прошивает её насквозь. Из неё бьют айфоны, как рыба из пропоротой сети; падают на пол и заходятся короткими замыканиями в расползающейся луже коньяка.
- В голове моей опилки, не-бе-да! – выкрикивает Карабас и стреляет себе в рот.
Пуля действительно выбивает из его головы опилки и труху. Карабас падает.
Истошный плач женщин и топот ног.
Занавес.
Всё залито коньяком.
Артемон, оставивший профессорскую ставку и устроившийся на работу уборщиком, неторопливо вытирает коньяк шваброй.
Пьеро лихорадочно строчит зарисовку для очередной публикации в социальной сети.
29.03.2017 – 20.01.2018