Иль с усталости мерещится, -
но уж два часа подряд
там, на кухне в нарды режутся
и стаканами гремят.
Я попал в другую комнату,
уходя от суеты.
Так бредёт ребёнок пО свету
за подолом доброты.
С сирой завистью, оскоминной
я считаю этажи.
Сколько ж судеб здесь спрессовано?..
Сколько выпадет прожить?
Только тень вверху задвигалась,
и полёта ток прошёл -
"Философия религии"
гулко бухнулась об пол.
И по щучьему велению
из овала в серебре
мне медальный профиль Гегеля
улыбнулся на ковре.
Будто истину ловил ещё
в потаённых дебрях душ
(в кухне вопль торжествующий -
там кому-то выпал куш)...
О, прозренье, одинокое,
ты маячишь впереди,
"Приключения Пиноккио"
в мир несёшь, прижав к груди!
И покуда сердце мечется,
поспевая за тобой, -
шиза косит человечество
водкой,
женщиной,
алчбой!..
Держит нас разменной мелочью
этот вот железный век...
Хорошо, что есть убежище
в тишине библиотек!
Вот и я, пока живой ещё,
у вселенной на краю
удивлённо и беспомощно
перед вечностью стою.
1969(?)