Я в травмбольнице. Это не фонтан.
Здесь новый век глядит без маскировки.
Сюда привозят, коль в беду попал,
Упал на льду, стал жертвой ли разборки.
Сосед мой справа Лёха, бывший зек,
Турецкий нож ему всадили в печень.
Другой, что слева, странный человек.
Он сам себя на кухне изувечил.
По рукоятку нож всадил в живот.
Работы нет, но наскребут на водку.
Жена к нему нетрезвая придет
И разопьют в палате поллитровку.
Еще один - бомжатник и в годах,
Его от скуки били пацанята.
Он не во зле: на дармовых харчах,
Казенная, но теплая палата.
Здесь стон и кровь, поднята вверх кровать,
Кому охота топать на Голгофу.
Мне самому пока еще не встать,
Попал недавно в автокатастрофу.
Хирург - придурок сделал мне разрез
На случай, если есть кровотеченье.
Я дал согласье, спутал, видно, бес,
Живот зашит, и вроде все леченье.
За операцию у них идет процент
К зарплате, что не очень-то богата.
Я видимо, попал в такой момент,
Когда с процентом было туговато.
Сбежать скорей. Лишь на ноги бы встать.
Но вот куда, мне мысль не подвернулась.
Кругом беда, и коль Россия - мать,
То, видно, все-таки она умом рехнулась.
Но мать есть мать, и раз она больна,
Бросать теперь ее мы все не в праве.
Палата эта, ты, твоя страна
В одной уже серебряной оправе.
(Фото с инета.)