Мой друг, Осипов Алексей, написал мне письмо!
Я ему ответил ниже...
Вот его стих: Письмо другу
Напиши мне, мой друг, необычные строки,
Чтобы мозг закипел, гулким эхом в висок.
Жизнь всегда, преподносит непростые уроки,
Напиши, я пойму... я прочту между строк.
Ты пошли мне стихи, если будешь в эфире,
И всю правду о том, что здесь правдой зовут.
Чтоб не с рожею вниз, в сохраненном мундире,
Пусть потомки потом, весь свой порох взорвут.
Напиши мне о том, что нагрянет похмелье,
От поступков сегодня, кувалдой в башку.
Как хвальба с воровством, золотым ожерельем
На удавке своей, тащит нас к тупику.
Напиши, что устали от подачек собачьих,
Мне и больно, и страшно с рук обоих рубить.
Быть участником лавы в атаке казачьей,
Стоит только лишь раз, то вино пригубить.
Напиши мне, мой друг, о погибших поэтах,
На которых свалилась житейская муть.
Ведь бежать по гвоздям, да ещё без штиблетов,
Не на печке сидеть... что-то щемит мне грудь.
Напиши, напиши, так, чтоб взрывом и в клочья,
Так, чтоб мог разрубить, с головы до седла.
Напиши мне, мой друг, но не ставь многоточья,
Чтобы эта мне весть, непокой принесла.
А это мой ему ответ:
Туман висел, цепляясь за кусты,
Вас бросили в Афган в "кровавый силос".
А мы тут лес пилили на кресты
И на гробы, с запасом и на вырост.
Махнул я чашу, как штрафной бокал,
Со скрипом, но добрался до женитьбы.
Зубами стол на свадьбе поднимал
И думалось: Ещё чуть-чуть пожить бы.
Я многим не подам во век руки,
Туманит взор сапфировым рассветом.
Где радуга пьёт воду из реки,
Там встала на ребро моя монета.
Осела пыль, бегущих вниз дорог,
На дне души отгрохотали взрывы.
Истёр стопу дырявый мне сапог,
Юродивым я улыбался миру.
Не ссучиться б, мой друг, под старость лет,-
Возрадуются многие иуды.
Косые взгляды сверлят спину вслед,
У них свои скелеты и причуды.
Я не прикуриваю от пасхальных свеч,
Дорога вверх всё круче, и всё уже.
Я верю в тост под траурную речь:
За нефть народу и за зрелища ему же!
Вот так, мой друг. Поймёшь ли между строк?
Заметь, я здесь не ставил многоточий!
Нам преподносит жизнь ещё урок
И щерится опять оскалом волчьим.