(предыдущий фрагмент «12. Ты царь таёжный мой! Сказ сибирский»
http://www.stihi.ru/2018/01/12/10274)
...О чудесах былые дни
нам донесут, пусть и не хором –
для взрослых и для ребятни.
О чудесах тайги с приколом
все слухи несколько бедны...
…Крадись к медведю со спины,
само собою, не с дрекольем.
Зверь разъярится – хоть бы пни
остались от деревьев! С комлем
ель вырвет он напором скорым!
Зато в медведя влюблены
зверьки его таёжной свиты...
...Напуган был до глубины
души своей стрелок маститый.
Медведь-лешак – таёжный титул.
Таёжной числится элитой.
Зверь сплющит недругов в блины.
Попробуй зверя упрекни
за средство от радикулита!..
...Теперь Крысану хоть бы хны.
Он жив. Мошна, как прежде – идол.
Что было б с дурнем, не срыгни
он чувство зла с покорным видом?..
«…Не зря Крысаном нарекли.
От вас урву, своё – не выдам!..
…Кранты делам моим, да клин
я клином выбью деловито»! –
хапуга отчим в мудаки
вписал парнишку. Мы, мол, квиты.
Нет Насте счастья, ведь ТАКИМ
раздел семьи Крысан не видел!
Лесной жених с таёжной свитой
отвратен отчиму. Враг им,
Крысан не счёл исход благим.
Далёк был отчим от сомнений,
что всё решают кулаки?
Могильщик настиных стремлений,
он встал с утра не с той ноги.
Как жажду жизни (после лени)
страх вынес отчим из тайги.
Он начал зря с судьбой торги
своим за девочкой слеженьем.
Расплаты жди с опереженьем!
По ощущеньям и на взгляд,
былая злоба – словно яд!
Невольно отчим жив решеньем –
настроить с Настей всё на лад.
Открыта совесть угрызеньям
под взором памятным прицельным.
Как ни туманно всё на взгляд,
заклятью нет пути назад.
Лес гнал Крысана, ибо в целом
рост неприязни был посеян.
Охотник не рукопожат,
но в эйфории от спасенья
аж позабыл про самосад!
В душе Крысана и без зелья
заметно гнев пошёл на спад.
Грядёт богатство! Пик везенья!
А с Настей – впредь иной расклад...
...У Насти внутреннее зренье.
В Душе от мрака словно чад,
но чувства горестно молчат.
Разлука с милым, то бишь ад
земной, ей дан за прегрешенье?
Одно Настёне в утешенье:
не станет отчим обижать...
Жизнь – то кормёжка, то давильня.
А у Крысана – свой престиж.
Вдовец – кормилец? Ну да вымя
не заимел для дочек, лишь
деньгами горд нерядовыми.
…«Тебя куском не ущемишь», –
дала Крысану Жизнь не шиш,
хоть с жутью и сопоставима.
Шальной не только от деньжищ,
он перебрал все падежи,
склоняя падчерицы имя:
– …Зря, Насть, обид-то не держи
ты на меня, не херувима.
Крепила Настя рубежи,
не видя в отчиме ханжи:
– Нам всем колючими, вестимо,
быть ни к чему. Чай, не ежи!
Он девку со свету не сжил,
а для неё и то уж стимул,
что отчим в чём-то уступил...
…Рок подшутил незаурядно,
чтоб остудить кому-то пыл.
Сник отчим – подчеркнём злорадно.
Сам смерть свою от торопил.
Рвёт душу, хоть и поздно, рана.
Но, видя след его тропы,
хвалить Крысана было б странно.
За ним – мерзавцы и жлобы.
Жлобу стремиться к нимбу рано,
зато про месть Крысан забыл.
Кто мир мороза и бурана
вернул охотнику как быль?
Кто в тело прежнего буяна
надолго оторопь вдолбил?!
Таким отцам конкретно лбы
жизнь разбивает сходу рьяно.
Одёрнул дочь свою Ульяну
он резко: «Настю не гноби»!
Пугал Крысана образ зверя:
всё снились отчиму гробы.
Он лишь тогда свой страх развеял,
когда, за деньги сбыв грибы,
куш спрятал в подполе избы.
Уж тут поглядывай резвее!
Храни! Хоть околей, не спи!..
…Удачу – ветреную гостью –
зажми в кулак, но не убей…
…Крысан ссыпал богатство горстью
в ларь для серебряных рублей.
Число – куда ж ещё круглей!..
…Знать, не судьба ещё с погостом
спознаться отчиму – скромней
и тише с Настей стал, ну просто
святоша! И на вид – апостол.
У Насти жизнь пошла прямей.
Как будто стала выше ростом
и краше Настя – быдлом ей
не быть пред отчимом-прохвостом.
Любимый сгинул – быт милей
едва ли стал ей в мире постном,
но в жизни сделалась смелей
отныне Настя в мире взрослом.
Наглядно отчим присмирел.
Терзал он падчерицу в прошлом,
а вот как был на милость послан
под взором Смерти зверем грозным,
так сразу злобу утерял –
на всяку лабуду тиран
не обращал свой гнев: как должно,
смирён заклятьем был таёжным.
Ведь будь заклятье просто ложным,
злодей к исходным бы делам
вернулся ходом осторожным.
Не при любом ответе рьян,
сник отчим пред явленьем грозным.
Бездушен он. Как быдло козням
век посвятил бы «ветеран»!
Итог его охоты – дрянь.
Не сбывшись просто на ура бы,
желанья и уловкам рады
могли быть. Зверь их не терял.
Всё обошлось без пут и ран.
Попавший под руку тиран
(ну а точней, медведю в лапы),
как есть, ходить «до ветру» слабый…
…В башке со страху кутерьма,
с грибами – жуткая подстава,
но… барыши – не ордена.
Милее! Жизнь такая стала.
Крысан – мужик, но (вот те на!)
его повадки – волчья стая.
Душа Крысана не хрустальна,
а всем повадках есть цена.
Подлянок Насте не чиня,
стал отчим льстить ей неустанно,
подарки делал сам – кустарно.
Скандалов (в доме тишина)
сам от себя не ожидал, но
в нём с чёртом суть обручена.
Псалмы? Чай, не изба-читальня!
Хотя душа в нём и черна,
но в ней отныне, даже тайно,
свирепость – не величина –
в Крысане сдулась моментально.
Ну а медвежья ветчина
не снится отчиму фатально…
…А Настя чем увлечена?
В избе пред Настей толчея –
пошли заказчики повально.
Имея шанс для выживанья
гораздо больший, чем вчера,
была она вовлечена
в ряды искусниц вышиванья.
Когда фантазия сильна,
то блекнет прошлое: ни дня
на почве грёз и упованья
выть о потере неповадно.
Любовь с унынием… вредна.
А к лесу страсть – поймут превратно.
Так пусть же будет невидна…
(продолжение http://www.stihi.ru/2018/02/06/6983)