Ворона, как штангист, перед рывком застывший,
Застыла в небесах, и ножницами клюв
Надрезал горизонт, чтоб ветер, просквозивший
Иных миров тоской, вспылил, как однолюб.
Колонну водных струй рука приподнимает,
Когда стремится вверх из логова реки.
Нечеткий силуэт в киношных арках тает:
Мы были далеки, теперь мы так близки.
Толкаются в волнах причаленные барки,
Бегун промок насквозь на набережной Мод.
Размякший, но живой, неведомый и жаркий,
Все слышен шепот мне, толкающий вперед
Среди воздушных труб забытого Парижа,
Который спит еще иль стряхивает сон.
Нам хорошо вдвоем, мы вряд ли были ближе,
Когда он снился мне под водосточный звон.
И если в новый путь хоть за пределы жизни,
То серый райский сад пусть струями блестит,
Пускай он будет пуст, как в неродной отчизне
По имени Париж. Ворона пусть летит.
Сборник «Светотень», 2012 год.