Ан. Ан.
Разрушены грядущего надежды.
Разрушен криком мир иллюзий.
Был кончен ритуал ночных диффузий,
И я проснулся, колухнув одежду.
ПолнО до натяжного края
Пространство было воздухом.
Мы беспорядок с ленью сОздали,
Что ныне раем нарекаем.
В стене торчит из карты дюбель,
Левее ставни оголяют место,
Сходясь по признаку такому тесно
В предназначеньи с парой туфель.
ТемнОту нечто белое сменяет.
Подушка? Простынь? Вероятно
Что-то большее, что необъятно-
Необъяснимое, но вдохновляет.
Пустив рукав на тумбу при кровати,
Найдя в кармане брюк часы,
Я начал глаз привычкою косить,
Чтоб разглядеть огонь в фасаде.
Огонь горел, в проходе люди
Трясли хоромы пуще ветра,
Трясли, не уважая сантиметра,
Трясли, трясли, подобно Будде.
На стенах роспись на латыни.
Вокруг да около запахло свечкой,
Под потолком иконой вечной
Горит лампада керосина.
Слова пошли на языке старинном,
Довольно резок был язык...
За скрытым оком грузовик
В надрыве шёл по длинам.
Вёз хлеб на Осипова, в продуктовый,
По рытвинам родного, но Саратова,
Переезжая по перу гагатову
И паре незначительных условий.
...Язык был долог и глубок,
Невыносим, тяжёл; но мы же
В сложеньи этого повыше,
Тем более у нас есть позвонок.
Мы двое, оба, вместе посильней
Любой другой, враждебной силы
(Телами может быть и хилы,
Однако - сила), в общем - не робей.
Мышленье развито, теперь
Вид Хомо Сапиенс, не пропадём.
И осторожней, ведь подъём
Не так далёк. Не так, поверь.