То время не вернешь назад,
Но знать о том и помнить надо,
Как выживал великий град
В ту зиму страшную… Блокада!
Приказ, как смертный приговор,
Живьем не брать! Эмоций меньше!
Топить, давить, стрелять в упор,
В прах стариков, детей и женщин!
Кольцо сомкнулось – дальше смерть!
Расставит точки в судьбах голод.
Но, как сумел ты все стерпеть,
Бессилие и лютый холод.
Различий нет, где свой, чужой,
Ведь маска смерти всем знакома.
Упал, застыл на мостовой
Тот, кто дойти не смог до дома.
А хочется бороться, жить,
Чтоб снова мирным стало небо.
Но как дойти, чтоб получить,
Сто двадцать пять… Блокадных… Хлеба…?
Артерия Невы, как жизнь,
Которой так осталось мало,
Надеждой каждому – держись,
Себя до капли отдавала.
Но смерть бессильного сильней,
И лед в сердцах страшнее стужи.
В Аду привычен счет смертей.
Из Ада нет пути наружу.
Снаряды падают с небес,
Быть может, муки облегчая.
Но Ангел так же держит крест,
Тихонько слезы вытирая.
Нет проклятых и нет святых,
Но есть конец последним силам.
Кто мог идти – несли родных
На Пискаревское, к могилам.
Живым колен не преклонить,
И не было подобной мысли!
Сквозь смерть сумели проложить
Спасенья нить – Дорогу Жизни.
Споткнулась старая карга,
Коса, как видно, затупилась,
И развалился план врага,
Ведь жизнь с весной опять забилась.
Рукой окрепшей взяв клинок,
Поднялся воин для атаки.
Враги неслись, не чуя ног,
Скуля, как подлые собаки.
Догнав, разбили до конца,
По совести, не по приказу.
С планеты светлого лица
Убрали черную заразу.
И город вновь теплом огней
Зажегся, жизнью наполняясь,
Оплакав павших сыновей,
Пред подвигом их преклоняясь.
Но как ты эти годы жил,
Испил какую горя меру?
Никто вовеки не платил
Такой цены за жизнь и веру!
Но как сумел ты устоять,
То смерти было не в угоду…
Сегодня людям не понять,
Цены за жизнь и за свободу!
Живи, мой град, живи века!
Не сдавшийся, освобожденный!
Не сломлен натиском врага
Твой сильный дух! Непокоренный!