Это все колдовство — солнца лик и глаза любви,
я пишу не о том, Иосиф Саныч, благослови,
фонаря ли неверным лучом у его крыльца
или птичьим пером... вся намокла, начну с конца.
Там не будет посмертья, одна лишь трава и свет,
поле роз — тем, кто битву закончил и ждёт ответ,
кто идёт и цветочным ковром устилает путь,
сердце вынуть — и камень из Башни бы вставить в грудь.
Там не будет ни тьмы, ни кошачьих слепых зрачков,
будет мерно дыхание плыть в такт твоих шагов,
белой простынью мир накрывает ключарь-зима,
она видит сквозь бельма, она упреждает взмах.
Что потом? Колесо: кто-то кинется, сгинет под,
кто-то холодом полнится — Бог с ним, не разорвёт.
Кто-то в лес — словно зверь, легконогий, и держит наст —
март, прошу,
не спеши,
подожди,
помолись за нас.