отчаяние -
как матери слушать
пустой колыбели молчание,
как вору царапать засечки
в обшарпанной камере,
я тоже считаю минуты с той самой,
когда меня ранило.
и чтобы не сбиться со счета,
годичные кольца рисую на пальце,
где нет обручального.
срывать свою злость на собаке
и прятать глаза от раскаяния,
когда она лижет ладонь,
которой я только что бил ее,
пользуясь правом хозяина.
стирать грязной тряпкой улыбку,
сделав глоток яда ревности -
это в последние дни
стало моей повседневностью.
и если конец есть у любой сказки,
если ей без меня сейчас так же, как до меня,
то зачем я выжигал ее имя на своих голосовых связках,
зачем после каждой встречи снимал
слепок ее лица со своих зрачков?
зачем я показал ей мои лабиринты,
туннели, пожарные лестницы, свет маяков
и обводил тени, которые отбрасывало ее тело,
чтобы раскрасить их в фотошопе своих монохромных снов?
что мне теперь со всем этим делать?..