Мне, сынок, эту боль не отнять, не унять,
Никогда всё о ней не расскажешь.
Обомлела душа, я страдала, я – мать.
Вы на фото втроём. В камуфляже.
Ни письма, ни звонка: ты испытывал шок
От изъеденных пулями зданий,
Каждый столб, каждый куст, дом, в который зашёл,
Был прострелен насквозь и изранен.
Призван был, оказался в жестоком краю,
Над святынями где надругались.
Мир напуган, беззвучен, не петь соловью
В ожидании встречи с врагами.
Выезд был на задание в другое село,
Отозвали от первой машины.
В штабе нервно, надрывно звонил телефон,
Сообщили: "Нет в бабушке жизни".
Ты вторую догнал и забрался легко
И уже на дороге треклятой
На глазах у тебя – миной боевиков
Подорвались друзья и солдаты.
По деревьям текла в землю тёплая кровь,
Чья вина? «Черепашки» на белом...
Тишина сединой задохнулась без слов,
И свидетели клены скорбели.
Друга нёс, как ребёнка, на сильных руках.
Непослушные губы дрожали,
Он шептал: "Я замёрз... Мне конец. Нет сынка...
Я умру. Маму... Мамочку жалко!"
На колени упала, над свечкой молясь,
Утром, вечером, не забывая,
Чтоб хранила святая, небесная власть,
Чтоб струна не порвалась живая!
Мы, сынок, находились в различных мирах,
Было горе порою безмолвным.
Очень страшно, нельзя молодым умирать! –
Каждый день я жила этой болью.
Ты вернулся, сынок, слава Богу, живой!
Грудь в наградах, стоишь безоружен,
Огонька нет в глазах и с седой головой...
Был контужен... И – в сердце контужен!
"черепашки" - бронежилеты