В далёкие - далёкие года,
Где я была, не просто, молода.
Была ребёнком выжившей страны,
Встающей из руин после войны.
Под петушиный крик вставал рассвет,
Кипела жизнь на кухне, на дворе.
Топилась печь, в гроМОК звонил пастух,
Сгоняя стадо на зелёный луг.
Стоял огромный самовар с трубой,
Кипел, бурлил под крышкою резной
В канавке сверху РОВненько в рядок
Варились яйца: десять иль пяток.
Чугун с картошкой, каши чугунок
Да молока топлёного глоток
С волшебной пенкой, блинчик из печи.
Грибы в сметане, только в рот мечи.
Родители трудились целый день.
Отец, как все тогда, за трудодень.
А мама в школе: помню, как сейчас
Пошла и я с портфелем в первый класс.
Темнело рано и огромный дом
Был освещён лишь лампой с фитилём.
Мерцало тускло пламя за стеклом.
Мы с мамой над тетрадями вдвоём.
А с папой на фуфайке на полу
Смотрели на кипящую смолу,
На пламя в печке, жар от трубаков
И книжечка заученных стихов.
Вдоль окон лавки и резной диван.
В углах стояли фикус и розан.
Со мной водилась бабушка моя,
Кормила крошениной - блюдо дня.
Был чёрный хлеб раскрошен в молоко
И ложкой я работала легко.
Потом, собрав все стулья, строя дом,
Накрыв фуфайкой, замолкала в нём.
Сестре со мной наскучило играть,
С ровесниками хочется гулять,
Она скользит на лыжах за окном,
А я реву так, что дрожит весь дом.
Кружится, как волшебный, белый снег,
Вся жизнь перед глазами, как во сне
Хрустальный мир далёкий и родной,
Люблю тебя! Всем сердцем! Всей душой!