у меня был сад.
божественный сад.
никто в целом мире не мог забыть
аромат моих прекрасных лилий.
те, кто хоть раз взглянули
на пестрое великолепие моих орхидей
или сорвали несколько левкоев с каменной клумбы,
больше не могли думать ни о чем другом –
им постоянно хотелось
вернуться в мой изумительный сад,
поскольку людям казалось, что только среди моих цветов
они были по-настоящему счастливы.
на самом же деле мой сад,
мой божественный, неземной сад,
был всего лишь горсткой сорняков,
проросших посреди заброшенной свалки.
я не прибегал к услугам маркетинга,
не распылял над садом удушливые феромоны,
не пытался вскружить головы гипнотическими ритмами
или завязать посетителям глаза.
отчего-то они все уже были слепы.
и,
преклоняясь перед моими ирисами,
обожествляя мои гортензии,
возводя мои рудбекии в ранг совершенства,
никто из них даже не помышлял,
что стоит на костях полусгнившего автомобиля,
вдыхает аромат рыбных голов
и улыбается одному-единственному чахлому одуванчику.
что мне было делать?
казалось, только я один вижу это уродство,
это отвратительное преступление,
эту жалкую иронию,
со всех сторон меня окружающую.
поэтому
я задумал сжечь свой сад.
свои мимозы и ландыши, тюльпаны и гиацинты.
и однажды утром
пришёл на свалку
с целой канистрой бензина
однако люди, не знавшие о моем замысле,
по-прежнему улыбались мне
и говорили:
«ах, какой великолепный сад,
какие у вас золотые руки!
пожалуйста, посадите еще цветов!
в мире так мало прекрасного».
и я стоял
с канистрой бензина
до самой ночи.
а когда первые звезды
осветили мою недвижимую фигуру,
вдруг опомнился.
на второй день все повторилось.
как и на третий.
четвертый.
пятый.
семнадцатый.
и потом
каждый чертов день
я стоял с полной канистрой бензина
перед кучей старой рухляди
и смотрел,
как дети смеются,
обнаружив пару ромашек рядом с мусорными пакетами.
что не дало мне уничтожить сад?
совесть?
бахвальство?
лицемерие?
я не знаю.
но, возможно,
когда-нибудь
какой-то другой,
абсолютно незнакомый мне человек
вдруг обратит внимание,
что люди
считают фиалки,
растущие у него на подоконнике,
драгоценными аметистами.
и я искренне надеюсь,
что этому человеку
никогда в жизни не придется возжелать
отправить свои фиалки
в огонь.