Избранная лирика Нины КОРИНОЙ.
Коротко об авторе от первого лица.
«Принадлежу к поколению тех, чьё детство было опалено войной, но и озарено Победой. Юность пришлась на то время, когда страна залечивала свои раны, а молодёжь могла мечтать и осуществлять свои мечты. Родилась в Воронежской области, под Россошью. В Москву приехали в 1953 г. Окончила школу рабочей молодёжи. С двенадцатилетним трудовым стажем (завод «Фрезер», ВНИИ - инструмент), поступила на дневное отделение факультета журналистики МГУ. Распределили в журнал «Пограничник». Вскоре перешла в «Крестьянку». За 20 лет работы здесь объездила пол страны. Позже сотрудничала с редакцией газеты «Московская правда», публиковала статьи и очерки в других газетах и журналах. Член Союза журналистов СССР.
Стихи пишу с 14 лет, но никогда не придавала им серьезного значения. Лишь в 2014 г. в издательстве «Новый индекс» вышла первая книга стихов «Над каждым листком – листопад».
В 2017г. - вторая, «Солнышко в ресницах».
Есть в русской поэзии свойство замечательного характера - обыденное наполнять волшебством. Колдовством стиха. И когда мы говорим об этом, то живо представляем всю глубину эмоций и напряжение поэтической работы.
Нина Корина - автор двух сборников стихов, недавно представленных на суд читателю.
В книгу «Над каждым листком - звездопад» вошли работы разных лет.
Автор с многолетней журналистской практикой заявила о себе как лирический поэт и предпочла повествовательному жанру поэтическое слово. И объяснение тому одно. Любовь к лирической поэзии, стремление передать смысл и значение каждого прожитого дня красотой сложения, в объёме рифмы. Постичь тайну человека, как бы изнутри заглянуть и понять душевное состояние его. «Прочесть» геном личности. Стих как отклик, всегда живой и сокровенный, рождается из глубины переживаний. Нелегкая судьба, связанная с историей огромной страны, тревожная мысль, и как отпечаток лет - преодоление через муки творчества. И всё, о чём грустит художник и поэт, он слушает и говорит как на исповеди.
«О стихах могу сказать только одно: в счастье они не пишутся. Как и в состоянии большого горя. Стихи - это когда ты оказываешься на острой грани, а под тобой бездна. И одинаково страшно рухнуть как в ту, так и в другую сторону. Вот тогда и льются стихи – сами собой».
Нина Корина говорит о себе лаконично, в присущей манере скромного человека. Талант немногословия - умение творить, не сотрясая воздух.
«Эта маленькая книжка – своего рода тропинка. Через память. Через жизнь, прожить которую – не поле перейти. Через судьбу, типичную для поколения, появившегося на свет накануне Великой Отечественной».
В сознании автора поэзия подобна растущему дереву, гибкий ствол которого колеблется, гнётся под ударами ветра и стужи, но становится крепче и, пуская корни вглубь, расцветает в пору чудесного зачатия весны. Живительная влага – подпитка и жизнь. Слово бессмысленно, если оно мертво. Стремление воскресить творчество, вот в чём сила и талант поэта. И голос, обращенный к человеку, не кажется пустым звуком. Он выстрадан строкой, мучительным сомнением, великим желанием обрести недуг творчества! Подобно «Волшебной скрипке» Гумилёва, Нина Корина, рассуждая о магии искусства, сравнивает служение ему с недугом, с болезненным состоянием души.
Душа поэта есть высокая болезнь, сродни непостоянству, тревоге… когда ты один, словно в остроге, задыхаешься в атмосфере праздной лжи, рвёшься к свету, к бескрайним просторам, а пребываешь здесь.
Прими меня, искусство, в свой недуг,
В неясный свой, неосвященный круг,
Где боль во всё века, как жернова,
И где надежда теплится едва.
Прими меня, искусство, в свой дворец,
Где лампочки сгорающих сердец
Невидимым накалом рождены;
Зима неотличима от весны.
Я не войду царицею на бал –
Я буду с теми, кто беду узнал.( «С теми, кто беду узнал»,.11 апреля 1988., стр.52, кн.1)
Узнаваемость, и даже популярность у каждого автора своя - избирательная. Поэзия нравственности и идеала имеет свой круг читателей. Сегодня он небольшой. Но в круге первом – почтенная интеллигенция старой формации, круге втором – поколение, отрезвленное либеральной реформой. А ещё - близкие по духу и перу соратники. В этом нет никакой ошибки и недоразумения. Писатель твердо стоит на русской почве и мыслит категориями русского человека!
Кто-то где-то когда-то придумал
Запечатать мгновенья в слова.
С той поры чьи-то давние думы
Нам слышны, как живая молва.
Я теряюсь в них и безрассудно
Аромат их далёкий ловлю.
В мире слов мне тепло и уютно -
Родилась-то от слова:"Люблю"!
Может, кто-то когда-то споткнётся
И о нынешний миг бытия?
Как, наверное, в нём встрепенётся
Сладко-горькая участь моя! («Аромат далёких слов», стр. 9, кн.2).
Будучи православной прихожанкой, Нина Корина доверительна в общении с Всевышним. Бог милостив - дарует строки и просветленную душу! Автор, рассказывая о впечатлении, говорит, что стихотворение «Воздвиженье» написано с натуры. Без надрыва и лишней суеты. Рассуждения о Великом церковном празднике облекаются в форму рассказа о посещении храма детьми. В этом автор видит сбывшуюся мечту возвращения русского человека к истокам православия, а образ детей, вошедших в храм, обретением Благодати. И «ручеёк нескончаемый льётся» как свидетель святого таинства причащения. Детали точны и без огрехов, почти живые лица. « К стенке жмутся платочки, пропуская детишек без слов».
А в России - Воздвиженье!
Будто с прошлым сентябрь расстаётся.
Столько листьев упало -
Их не жаль, как беспамятных снов.
К Чаше светлых Даров
Ручеёк нескончаемый льётся.
К стенке жмутся платочки,
Пропуская детишек без слов.
Им так радостно видеть
Молодой, светлоструйный ручей тот!
Многим было заказано
В детстве Причастье принять.
Ах, как нынче сказался
Небосвод, опрокинутый чьей-то
Неразумною волей,
Пустившей ход Времени вспять.
Воздвигается Крест -
Рассыпайтесь, речные пороги!
Ты свободна, река!
В добрый путь! Ждёт тебя океан.
Воздвигается Крест -
Эй, растлители, ну-ка с дороги!
Хватит сеять в России
Разруху, порок и обман.
Воздвигается Крест...
Снова Вера в России назрела!
У святых куполов
Ждут возврата потерянных дней.
И церквушка - сама,
Словно девочка в платьице белом,-
Принимает, робея,
Русоглавую стайку детей. ( «Воздвиженье», 27сентября.2015, стр.75, кн.2)
Влияние природы и совершенство черт её во многих проявлениях: сторонних и конкретных, возникающих из мелочей быта, призывают поэта творить. Он - пленник образа, заложник строк и вечный странник в путешествии по свету.
Обращаясь к первым, начальным словам, к истокам, мысленно прохожу путь художника от рождения до зрелости и от зрелости до мудрого венчанья!
Почти на подсознательном уровне рождаются стихи, значение которых трудно переоценить.
Земная песня в отголосках лета. Мелодичный, чуть встревоженный дуновением ветра шепот камыша. И «над осокою бородатой», вдруг, с фотографической точностью застывают черногривые, горделивые стражники водной глади. Чем дальше от границы песчаного берега их тростниковая череда, тем слышнее неожиданный всплеск волны. По нему радужные круги - «струйки воздуха» - солнечные блики. Образность объемная, яркая картина. С детства близкая округа, ширь родного края! Любуйся читатель, врачуй свою душу! Такая поэзия стоит затрат…
Синь прозрачная, даль крылатая.
Струйки воздуха так свежи!
Над осокою бородатою
Тихо шепчутся камыши.
Будто озеро синеокое
Шарф накинуло из травы
С чёрной ленточкой неширокою,
С мягким отблеском синевы…
А они стоят, черногривые,
В шуме утреннем и в тиши,
Будто стражники горделивые,
Неподвижные камыши. («Камыши».,1958.,стр.10, кн.1)
Пожалуй, нет более точного определения творческой личности как самовыражение в жанре пейзажной лирики. Подобие невидимой нити, соединяющей человека и природу.
Если поэт поражён грандиозностью Вселенной, тонко чувствует потоки мироздания, он не может не понимать и значения великого блаженства и счастья, неизбежности грусти, и «тайны земного пути». Он во множестве измерений ищет единственно верный из заколдованного круга маршрут и прокладывает тропинку заветную, тихую, тревожную, и главную для себя. Через неё - всю жизнь. О, кружева мечты и романтического света! Кто сомневается в исповедальной сущности поэта?
В его душе боязни нет и быть смешным, и «непрозрачным»… Он словно воин на часах благородного слова! Кто ничего не знает о предмете, тот рукоплещет о пустом забытым звуком. Но автор, не делец, прямой, открытый – готов и выстоять, и Крест нести.
Две бесконечности – Прошлое с Будущим.
Я между ними живу.
Сбудется. Встретимся. В шёлке ли, в рубище.
Явь или сон наяву.
Ты потерпи. Не допустим небрежности.
Где светотень – там борьба.
Наши помощницы – две неизбежности:
Сумрачный Рок и Судьба.
В день поминальный младенцы рождаются…
Тайна земного пути!
Только бы мне с предначертанным справиться.
Выстоять. Крест донести.
Справиться… Как? Да и выстоять – можно ли?
Слаб он, земной человек!
Только бы воля моя волю Божию
Не перебила вовек! ( «Тайна земного пути» 7 декабря 2011.,стр.121, кн.1)
Стихи Нины Кориной просты и задушевны, потому близки и понятны читателю. Они событийные и воображаемые одновременно. Осколки из моментов бытия. Живут среди нас. И жаль, что не хватает времени вглядеться в каждый миг глазами «очарованного странника». Разве не об этом предупреждает нас художник? Смотреть в себя и вокруг себя, значит внимать музыке русской природы.
Увидеть «Мир живой» и восхититься, как тот паренёк, «юная душа» в незатейливом, образном стихотворении…
Вот незадача – занят мой пенёк!
Его в глубинке мало кто увидит.
А тут, гляжу, уселся паренёк!
Но я на парня вовсе не в обиде.
Ему нужней бельчонка разглядеть
Средь зарослей царицынского рая.
И желтокрылых бабочек узреть.
Ишь, как танцуют, весело порхая!
А живности-то сколько у пенька!
Жучки, козявки… Шмель жужжит тактично.
И этот мир живой для паренька
Без клавишей и пультов не привычен.
Как встрепенулась юная душа,
Когда бельчонок взял орех с ладони!
Он в этот миг сидел, едва дыша,
Не на пеньке трухлявом, а на троне. ( «Мир живой»., стр.94, кн.1)
Красота прощальных звуков, тихие напевы, трель соловья. Движение солнечного, погожего дня в заряде жарких лучей... Кажется, распростёрлись, плывут и небо, и земля. Трепетные птицы: жаворонки, замирают в дымке небес, юркие стрижи предупредительно снуют над речкой Чёрной Калитвой - их барометр безошибочен - быть грозе. От предчувствия дождя душа томится ожиданием разрядки. Ковыли не покойны, клонит их к земле суховей. А деревца и яблоньки, и груши в лесной просеке стоят нарядные, как невесты…
Слова - птицы, и теплые стрелы зари осеняют дивные дали. Чистое небо над бескрайней равниной полей с чабрецовой духмяностью, с родниками в оврагах …
Воспоминание о малой родине написано в стиле есенинской образности: это знаменитый край, недалеко от Россоши. Там на холмах расцветают невероятные цветы, ярко красные, с солнышком в середине. Ароматные мелколистные пионы. Кто называет «воронец», кто « горицвет». Названия три – цветок один: Аленький, сказочный. «Россошь, Россошь – беленькие хаты да густые вербы над рекой».
Хоть вблизи, хоть вдали, но воочию,
Распахнув, словно полог, простор,
Мне б увидеть края свои отчие,
Серебристый ковыльный убор.
Мне б духмяность вдохнуть чабрецовую,
Напоённую ширью степной,
Чтобы ветер овеял лицо моё
И плеснул родниковой водой.
Может, наша криница жива ещё?
Истощился не весь чернозём?
Может, зорька щекою пылающей
Отразится на сердце моём?
Я бы пролески не собирала -
Пусть растёт синевы лоскуток!
Воронец... Горицвет, только алый -
Наш эндемик, наш редкий цветок.
Берегла бы и грушу цветущую
(Корм для зайцев, в лесочке росла),
Чтоб ничем не обидеть грядущее,
Чтобы степь моя вечно цвела! (14.06.17, Стихи.ру).
Интересно исполнен цикл стихов о Царицыно. Он вошёл и во вторую книгу, «Солнышко в ресницах». «Царицынские тропы» особо приглянулись читателю. Оно и понятно. Место примечательное, овеяно исторической славой и воссоздано великолепной архитектурой российского зодчества. Излюбленный парк москвичей и гостей столицы. Автор не мог не рассказать о его достопримечательностях. Похоже, Нина Корина - завсегдатай Царицынского имения, она хранитель его великолепия. Не случайно у поэта есть и свой пенёчек в парке – уединенное место, приют вдохновения. «Уголок для души». Осенний пейзаж, в границах стиха удивительным образом создает настроение задумчивого восхищения. Пожалуй, автор никогда не перестанет любоваться «царицынской осенью». Здесь гармоничное начало увядания природы, воспетое лирической строкой. Яркая образность предметов, возникающая из глубин аллей и таинственных лабиринтов, дополняют картину происходящего - наступившего очарования осени. Одушевленная светлая пора. Многочисленные образы раскрылись в узнаваемости природных уголков.
Здесь уместно замечание о тайнах ремесла, они выделены авторитетно. И те секреты, недоступные порой, скорее форма выражения и сгусток мысли, чем сложение стиха!
Предметный мир, «осенний лес», стал как мудрый человек. Он живой, улыбается и «прячет солнышко в ресницах…»
Прозрачный лес наполнен тишиной,
Как кубок золотистый «Амаретто»,
И паутинка тонкою струной
Звенит о том, что на исходе лето.
Ещё малинник маревом прошит,
И солнечный зенит не низок вроде.
Но то, что волновало, лишь смешит.
А это значит, лето на исходе.
Всему свой час и каждому свой век,
Хотя и трудно с этим примириться.
Осенний лес, как мудрый человек,
С улыбкой прячет солнышко в ресницах. ( «Солнышко в ресницах», стр.27, кн.2)
Техническая сторона стиха не изобилует приёмами, краткость сложения и отточенность рифм – почерк поэта. Места обобщений сужены и логически подчинены законам лирического жанра. Главная, определяющая строка выделена интонацией и подчеркнута ударным слогом.
Светлым днём, в эпоху листопада,
В туеске из радости и слёз
Мальчик из сиреневого сада
Яблоки медовые принёс.
Обручить ему давно хотелось
Осень и Весну… Бесценный дар:
В яблоках – пронзительная зрелость,
А в душе – сиреневый пожар. («Яблоки»., 5 октября 1992 ,стр.63, кн.1)
Мне нравятся рифмы без пафоса, глубокие по смыслу и совершенные по стилистике. Они наши. Слушаешь и понимаешь, что наполненной сущности и непреложного начала в них больше, чем сказано в певучих строках.
На днях засиделся у поэта. Он известный, «раскрученный». Газетным вниманием приглажен, обласкан публикой. Читал стихи со сцены - будто камнем придавил. Ничего в памяти не отложилось и в душе – пустота! Почему-то нынешнее слово летит мимо человека. Мимо сердца, мимо цели – «в молоко»! Может, потому что нынешний стихотворец неразрывно связан с электронной машиной. Она системна и убивает душу. Если так, то необходимо срочно увеличивать поголовье гусей и разводить чернила. Нужно спасать Рим поэзии! Чтобы, как и раньше, «Мы писали, как молились, троеперстием...» (Одноимённое стихотворение, стр.96, кн.2).
Не была я поэтом вроде бы,
Всё гасила порывы крыла.
Не писала стихов о Родине,
А служила ей, как могла. («Счастливых не любят стихи»,стр.45, кн.1).
Поэтический образ утра, наверное, уступает лишь образу звезды. Скольким нюансам обязаны ему авторы, благодарные за успех! Перечислить трудно. У каждого художника своё неповторимое утро, даже «в сосновом лесу». Говоря языком образа, нельзя не углубиться в этимологию слова «скань». Редкая техника тончайших узоров, от древнерусского «скать».
Просторечное, разговорное «колготился» гордится словом «колгота», почти вышедшим из употребления. ( Понятное для читателя - «суета»). Алмаз чистой воды – анахронизм! Но без него не складывается начало, как и «вымытые сосны», возникшие в воображении поэта!
И колготился дождь несносный
Всю ночь, до самого утра.
А утром вымытые сосны
В тончайшей скани серебра.
Тропинки дачные дымятся.
Паук плетёт златую нить…
В такое утро расставаться –
Тебя губить. Себя губить. ( «Утро», стр.44, кн. 1).
«На миг в тебе зажглась…» Отдельный цикл стихов. Эволюционный. Путешествие по юности. Присутствуют знаки и приметы наступившей оттепели. Всколыхнувшая волна надежд и молодого задора укореняется в сознании поколения. От «Искушения» до « Эрудированных мальчиков». Бродяги - студенты. Будущие первооткрыватели: « будут физики и геологи свой упрямый искать маршрут». И хотя автор прячет личные переживания за скупой строкой, пытается скрыть чувства от посторонних глаз, но это получается с натяжкой.
В невозможности утаиться - непосредственность и отсутствие опыта управления эмоциями. Сам стержень стиха в понимании юного автора исключает закрытость, существует в исповедальном характере смысла и настроения.
И сказано не раз, но повториться не грех. У совершенства – лицо должно быть открытым, чтобы каждый понимал и видел эталон образной, воспетой Судьбы.
Судьбу свою по веточке
Я собрала в пучок.
Перетянула ленточкой,
Швырнула на крючок.
Пусть засыхает, вялится –
Кому теперь нужна?
Но в памяти останется
Короткая весна.
Так свято, не по-здешнему,
От солнышка рябой,
Любил ромашку нежную
Цветущий зверобой! («Настроение», стр.51, кн.1).
Поэзия Нины Кориной, по определению, - «живые, нервные комочки» (Из одноимённого стихотв., стр.94,кн.2)
Замечательно осознавать, что автор не играет в поэзию, не загружает читателя словесами, подобранными под стать классику. Хотя без этого приобретения не обойтись…
Навряд ли, кто творец, тот в каждом слове непременно индивидуум. И своевременно не зачерпнул из золотого запаса. Главное ведь, как распорядиться геном поэтической души – во что переплавить. Вот мысль, с которой не расстаюсь, перечитывая книги Нины Кориной.
Из всех звезд больших и малых, первой величины и менее ярких, родившихся на земле, её поэзия всего лишь лучик света, «солнышко в ресницах». Но разве лучик сказанного не западает в душу? Если он согревает и светом, и теплом. И радует читателя. А как иначе, если всё, о чем сказано, уже не вычеркнешь – живёт отдельно от тебя. И слово, обращенное к людям, унаследовано вместе со словом «любовь».
Любить – значит быть человеком, а ненавидеть зло и бороться с ним - значит обрести бессмертие.
Тонкий луч, как закладка бумажная,
Скоро выпадет из бытия...
Жалит душу горячечной жаждою
Неизбывная горечь моя.
И рассвета вовек не предвидится.
Проблеск солнца навеки погас.
Луч надежды... На чём же он зиждется?
Что за мощь пробуждается в нас?
Заставляет принять невозможное,
Не позволив смиренно уснуть.
Поднимаясь травой придорожною,
Вдруг укажет спасительный путь!
Станут струйки истока нежданного
Восхитительным плеском для нас...
Так страна возрождается заново
В это утро, сегодня, сейчас. (« Надежда», стр.16,кн.2)