То, к чему мы готовы –
уже служит нам надзором,
оправдывая и наказывая
понимание греха.
Человек принадлежит радости,
возвышаясь
над призрачным светом,
что рвётся сквозь обелиски
предательства одиноких.
Действие перестанет быть злом,
когда обретёт бессмысленность
падения вниз или вверх
в исправлении старых ошибок,
и, прикоснувшись к имени,
уйдёт без вины и следа…
Чем ещё объяснить
то, что мы
недолговечней наших фотографий?