На газетном листке, в верхнем правом углу,
Код московского счастья, я нашёл поутру;
Восемь, два, ноль один, два нуля и три тройки,
Как похмелье души, после горькой попойки.
«Если прожил свой день и остался один,
Окунись в «Мир иллюзий», настоящих мужчин».
Код загадочный звал, брал меня изнутри,
Одичалости круг, предлагал: - Разорви...
Я почуял обиду, но газетку прибрал,
Не об этом хоть в школе, я когда-то мечтал;
Восемь, два, ноль один, два нуля и три тройки,
До чего же порой мы бываем не стойки.
Слышу голос нежнее и слаще елея,
«Долго ж ты не звонил, - и уже чуть слабея,
– Милый мой, на закате, у Белого моря,
Буду я как принцесса в белоснежном уборе».
Как же мне избежать сласть посулов газет,
И себя пересилив, все же вымолвить: «– Нет»!!!
Восемь, два, ноль один, два нуля и три тройки,
Душу в клочья мне рвут ненасытные кошки.
И от той слабины, дух всё боле немеет,
Даже видик печаль, ну никак не развеет,
Нету секса у нас, откровеньем с экрана,
И на сердце щемит, не зажитая рана.
Мы родились в стране, порожденья советов,
Нам бы счастливо жить, и не думать об Этом;
Восемь, два, ноль один, два нуля и три тройки,
Вы простите меня, и мои отговорки.
«Ах, смотри милый мой, я рюкзак уж снимаю,
Накомарник и стыд, отбросив – желаю…
Тебе только добра, всех благ и успеха,
В серый будничный день уходящего лета».
И с тех пор я – не я, разум мой – не со мной,
Боже, как ошибаемся все мы порой;
Восемь, два, ноль один, два нуля и три тройки,
Была жажда любви при отсутствии койки.
И уже отучая от романтики встреч,
Время бег замедляя, стало медленно течь,
Указуя мне свыше, должен мол отстрадать,
Белой ночью возможно лишь о чистом мечтать.
1990-е гг.