Водитель троллейбуса был явно поддатым, иначе транспорт бы не бросало из стороны в сторону, как пьяного слесаря после получки. Да к тому же за окном сгустились сумерки, и Максим с тревогой вглядывался в мелькающие за окном неясные тени.
— Не извольте беспокоиться, молодой человек, на своей остановке обязательно выйдете, — успокоила парня явно обладающая телепатией могучего вида кондукторша, скручивая в дугу стоящую перед ней вертикально перилину.
— Ты, милок, не волнуйся, вот доедем до кладбища, там и выскочим, проводишь меня заодно, — улыбнувшись белозубой улыбкой, прошептала сидящая рядом, одетая в чёрное платье старуха.
— Да не бери в голову, земеля, — хлопнул оторопевшего Макса по плечу, какой-то бомжеватого вида мужичок, — я какой год на этом троллейбусе по делам мотаюсь и ничего, ещё ни разу свою теплотрассу не проехал. Хлопни вот стакашек. — И поднес парню прямо к губам грязной рукой какой-то мутной бурды, налитой в двухсотграммовый пластиковый стаканчик.
Машину между тем ощутимо тряхнуло на выбоине и содержимое стакана само собой переместилось бедняге в желудок.
— Накось вот занюхай быстрее, — вытащил из кармана вонючий, драный носок бомж и поднёс его к самому носу Максима.
Вцепившемуся в переднее сидение молодому человеку поневоле пришлось вдохнуть исходящее от носка амбре, от чего его тут же стошнило на сидевшую впереди полуголую, накрашенную девицу.
— Караул, — закричала облёванная мамзель, — меня в ресторане клиент дожидается, и как я ему в таком виде теперь покажусь?
— Да не кипишуй ты, бикса, — с улыбкой сказал сидящий рядом с нею спортивного вида качок, — давай я тебе фофан под глаз поставлю. Скажешь своему клиенту, что под трамвай, как Берлиоз, попала. Делов то. Схавает за милую душу ещё и приплатит за производственную травму, — и шутливо махнул пудовым кулаком в её направлении.
Троллейбус в это время занесло на повороте, и кулак верзилы помимо его воли прилетел молодухе прямо под глаз.
— Давай под другой — для симметрии, — громко заржал он, глядя на наливающийся у девицы под глазом синяк.
— Грешно смеяться над чужой бедой, — ловко держа равновесие, сказал подошедший в коричневой рясе батюшка и поставил смеющемуся амбалу в лоб звучный щелбан, от которого у него глаза сошлись в кучу.
— А скажи-ка мне, дочь моя, — как ни в чём не бывало обратился поп к закончившей мучить поручень кондукторше, — отчего радио не глаголет. Так я свой храм и проехать могу. На улице потемнело уже.
— А вы, батюшка, со мною выходите, — влез в разговор какой-то прыщавый пацан, — мне как раз около рюмочной выходить, а там до церкви доплюнуть можно, — оскалил он в усмешке щербатый рот.
— Не богохульствуй, сын мой, — поймав мальчишку за ухо и старательно его закрутив, обиделся священник, — там, к сожалению, почти полквартала идти нужно.
Водитель, между тем, резко ударил по тормозам, машина встала как вкопанная и двери с шипением открылись.
— Стадион, — флегматично объявила кондукторша, и взяв улыбающегося качка за шиворот, мощным пинком под зад отправила его прямо на асфальт. Двери захлопнулись, и троллейбус со страшным гулом набрал обороты.
— А не будет ли грехом, если я здесь пописаю, а то у меня от переживаний скоро лопнет всё? — спросила неведомо у кого лиловоглазая девица, ерзая задом по сиденью.
— Даже не вздумай, — грозно нахмурила брови продавщица билетов, — а то ты у меня обкакаешься сейчас, и я самолично тебя к твоему ухажёру в таком виде доставлю.
— Держи, дочь моя, — вытащил из-под рясы ночной горшок батюшка и протянул несчастной барышне, — помогу тебе в горе таком.
Девица быстро схватила сосуд и, засунув его себе под юбку, мелодично зажурчала.
— Во, даёт, — попытался заржать пацан, но тут же взвыл от того, что батюшка схватил его за другое ухо.
Троллейбус опять затормозил.
— Рюмочная, тьфу ты, церковь, — объявила кондукторша и священник с мальчишкой, прихватив с собою облегчившуюся девицу с горшком наперевес, вывалились в открывшиеся двери.
— Следующая моя, — с довольной улыбкой обрадовал Максима бомж и, панибратски похлопав по щеке, неожиданно предложил:
— А пойдём ко мне в гости, земеля. В моём пентхаузе щас как раз пространство между стояком и трубою освободилось. У меня там тряпья куча навалена. Со всего квартала собрал. Поживёшь месячишко, отъешься. У меня каких только разносолов нету.
— Чего ты к мужику привязался, дурень, — схватила его за шкварник контролёрша, — ты видишь, плохо человеку. А от твоих разносолов ему прямая дорога на погост, — и, не выпуская мужичонку из рук объявила:
— Теплотрасса, следующая кладбище.
Троллейбус со страшным скрипом остановился и кондукторша, уже привычным пинком, отправила бомжару на улицу. Закрыв двери, водитель опять притопил педаль и машина, уже привычно виляя из стороны в сторону, покатилась по дороге. В салоне остались, не считая хозяйки, только Максим да бабка и когда кондукторша объявила конечную, парень с облегчением подумал, что его приключения в этом странном троллейбусе наконец-то окончены.
Проводив отрешённым взглядом скрывшийся за поворотом вагон, парень медленно пошел по освещенной тусклыми фонарями тропинке вслед за вцепившейся в него непонятной старухой. Голова была как в тумане и он, так и не сумев поймать какую-то важную мысль, очнулся, когда они уже шли между крестами.
— Ну вот мы и пришли, милок, — улыбнулась бабуля в лунном свете, остановившись перед разрытой могилой, — спасибо, что проводил, не отказал старой женщине.
С этими словами ведьма, кряхтя, спустилась вниз, залезла в открытый гроб и со стуком закрыла его крышкой. На плечо Максу сел большой, чёрный ворон, громко каркнул и парень потерял сознание…
***
Очнулся он от дикого холода. Вокруг уже вполне себе рассвело и, посмотрев на мобильник, Максим увидел, что уже шесть утра. На месте разрытой могилы он, к удивлению, увидел аккуратный холмик, с торчащей вертикально мраморной плитой и одиноким венком с чёрными цветами да лентой с надписью: «От Таганского трамвайно-троллейбусного парка». И фотографию молодой, улыбающейся женщины.
Внезапно прилетевший чёрный ворон проорал пару раз и медленно полетел куда-то прочь. Следуя за необычной птицей, Максим вскоре благополучно выбрался с погоста на дорогу и вскоре заметил приближающийся к остановке вчерашний зелёный троллейбус. Зайдя в распахнувшиеся двери и плюхнувшись на холодное сидение, он увидел довольное лицо кондукторши и через минуту услышал знакомое объявление:
— Кладбище, следующая Теплотрасса.
Двери у троллейбуса закрылись, и вскоре Максим на полных парах мчался к себе домой…
***
— Как страшно, пап, — натянул Алёшка одеяло до самого носа, — но ведьма ведь всё же доброю была, если Максиму ничего не сделала, да дорогу к остановке показала. Ворон-то её ведь был?
— Соображаешь, сынок. Всё верно.
— А такой троллейбус и правда у нас в городе ходит? — со страхом спросил мальчик.
— Конечно да, — ответил Даниил и улыбнулся.
— Опять всё выдумал, — с недовольной рожицей вылез Лёша головой из-под одеяла.
— Но получилось же.
— Получилось, — вздохнул мальчишка.
— А теперь спать, завтра понедельник и школу никто не отменял, — отец подоткнул мальчику подушку и включил ночник.
— А что будет в следующей сказке? — уже сонным голосом спросил Лешка.
— Спи, сынок. Постараюсь, чтобы тебе было интересно…