Обидно видеть в экстраверте
Порыв затмения седой.
Как будто «не люблю» в конверте
Он получил и с головой
Унесся в вольные раздумья
О жизни будто праздна вся.
Во смыслах странных? бытия
Есть содержательная прелесть,
То вроде бы и жизни повесть
И сразу скопище нытья
В коробке из-под разных хобби,
Которыми запомнил детство,
Небезызвестное кокетство,
Застуканное на крови,
Поллюциях иль сумасбродстве
Которым совесть постигал,
Учась людски быть не в уродстве,
А так чтоб верил и страдал.
Учила вещая старуха,
Учил пред сном учебник сказок,
Полет фантазии пусть ярок,
И все равно в нем есть поруха:
Печаль цветная или просто,
Пособие по самоедству.
Отданный мощному кокетству
Имеешь всплеск младого роста;
Часы идут втекая в сон.
Отложишь книгу. Лампа тише
Свой свет убавит от руки.
Фантазьи лоск — крылом по крыше
Уж голубь мажет от тоски:
Собрался вниз лететь подбитый.
А как на крыше он? Беда...
И весь зевок с бессмертьем слитый
Вонзится в вечность навсегда.
И сон обнимет, руша стены,
Вменяя разуму предел...
Там все как надо, перемены;
Там время тронуть не успел
Сподвижник ярких дерзновений,
В которых есть момент судьбы.
И сон творит тобою, гений.
И слышишь голос похвальбы...
Из недр бренности с усилием
Рвет чуткий вздох бездонный смех:
Сквозная трель, смешным насилием
Тебя изъяла из потех
Глумливых сна. Печаль тревожила
Секунду, ушла, растаяла в дыму
Бессмертных образов, стужила,
И стала странной самому.
И свет очами утра грезит
Еще мгновение (иль век).
И вот в тебе уж мысль елозит.
Проснулся новый человек!
Обидно видеть в экстраверте
Порыв затмения седой.
Как будто «не люблю» в конверте
Он получил и с головой
Унесся в вольные раздумья
О жизни будто праздна вся.
А мысль жужжит потехой дерзкой,
Над крышами судьбой летя,
И голубя беря под мышку,
Надежной празднично рукой.
И так уж жить — легко — хотя;
И головой вдавив подушку
Сорваться будто в пропасть встав.
И жизнь тревожа как игрушку:
В себе, в прохожих, весом нрав
Измерен непосильным мерой,
Которая от сердца вся,
От духа, от души... химерой
Не будет только думы тля.