Ветер комкал поникшие кроны,
Небо плакало сутки навзрыд.
И деревья теряли в поклонах
Отслуживший свой век реквизит.
Лишь прохожих беззвучные тени
Разбавляли унылый пейзаж.
Чай горячий казался спасеньем,
Зонт вершил свой глубокий вираж.
Переполненный душный автобус
Принял в лоно замерзших бедняг.
«На билеты!» — пронзительный голос
Слух терзал, словно грубый наждак.
В этом братстве продрогших скитальцев
Мир казался добрее, теплее.
Как в канве, что стреножена в пяльцах,
Одиночеств озябших сплетенье.