У Лукоморья Дуб могучий
Пил воды двух славянских рек,
На западе, с отвесной кручи,
Им любовался человек.
Потом он нА коня садился,
Искал пологий бережок,
Тропинкою к воде спустился
И бродом Орлик пересёк.
Конец пути ему виднелся,
В дубраве путь топор венчал,
Червь в сердце человека грелся,
Но лесоруб не примечал
Того умом, что сердце знало,
Не верил чувству, мысль его
Над лживым образом витала...
И он стал образа сего
Слугою страстным. Этой страсти
(Не редкой, впрочем и сейчас)
Мы знаем имя - Жажда власти.
Ах, эта жажда мучит нас!
Вот жажда власти человека
Теперь намерилась сгубить.
И сын семнадцатого века
Отправлен ею Дуб рубить.
А было утро. Под туманом
Змеилась тайна тишины,
Томились травы в духе пряном,
Русалкам в дебрях снились сны.
И реки грезились родные:
Орлова с Орликом малым,
И времена, теперь седые,
И те, что будут, мнились им.
Их сны дым плотный источали,
Не зреть протянутой руки,
В дыму корягами торчали,
Застыв притворно, лешаки.
Таясь от Вора, дол волшебный
Тонул под спудом белых рос.
Мир замер, Бога слову верный,
Как верный человеку пёс.
На корень сказочного древа
Конём наехал лесоруб.
Вдруг сверху, сзади, справа, слева
Заговорил Волшебный Дуб:
"Меня срубить пришёл? Я знаю!"-
Прошелестел дубовый глас.
"Давно тебя я поджидаю,
Настал завещанный мне час!
Чтобы воскреснуть, стану мёртвый,
Навеки лжи нагрянет ночь,
Приду я снова в день четвёртый,
Дай Вечность Время превозмочь!"
Он говорил, стонал корнями,
Под крону тучи нагонял,
Померкло небо, конь ноздрями
Тревожный ветер обонял.
И вдруг заржал и ну дыбиться,
Морозом жилы дрожь свела,
На месте топчется, кружится,
Грызёт и пенит удила.
Вот тут ужасный голос Дуба
Растаял средь высоких трав,
Но конь ретив у лесоруба
Смерить не хочет буйный нрав.
Всё ж, друга своего волненье
Унял насилу лесоруб,
В полынь сошёл без промедленья,
Рука легла на конский круп.
"Ну полно Ворон, успокойся,
Тебе буянить нет нужды,
Стой тут и ничего не бойся,
Не будет нам с тобой беды.
Посмотрим, что за наважденье,
Чей глас окрест дубов плутал,
Или Христово то внушенье,
Иль Чёрт мне в уши вздор вплетал".
А Вору Истина вещала,
Вслед за собой идти звала,
К корням, где жизнь берёт начало,
Но Вор ждал пользы от ствола.
И вот к тому стволу подходит,
Вкруг озираясь человек,
От глаз скорее ветвь отводит
И хочет знать, кто слово рек.
Лик видит он и вместо древа
Нос, губы, скрытые в коре:
"О Боже мой, Святая Дева!
Что ж нам за страсти на заре?"
На Дубе два зелёных ока
В двух дуплах глубоко сидят,
И на убийцу одиноко
Без осуждения глядят.
Лоб вещий думою морщинит
Уродливый нарост коры,
В устах немых речь углем стынет,
Чтобы не вспыхнуть до поры.
"Кто ты?"- с трудом вопрос слагая,
Шептал в смятенье человек.
Ответил Дуб ему, вздыхая:
"Я тот, который Слово Рек,
Я тот, который на вершине
Гнездо орлиное несёт,
Который царь вчера, а ныне,
Тот, кто гонца на север шлёт".
Тут небо солнцем прояснилось,
Стих ветер в пойме русских рек.
"Я бредил, иль мне быль явилась?"-
Засомневался человек.
В порожних дуплах шарит нервно,
Не верит глазу и руке.
"Где нос, уста? Я помню верно,
Здесь угль шипел на языке!"
Но нет того. Кора пустая
Объемлет древо, как броня,
С небес листва шумит резная,
В жару под сень свою маня.
Легко вздохнул любовник плахи,
С чела холодный пот смахнул,
В багряной царственной рубахе
На корни с топором шагнул.
Когда от первого удара
Гудел набатом древний ствол,
С вершин зелёных крыльев пара
Сорвалась в небо. То Орёл,
Пернатым телом рассекая
Гряды высоких облаков,
По солнцу тенью пробегая,
Летел в цепях родных оков
На ближний север. От стремился
Забыть родительский предел,
Главою хищной раздвоился,
На ель Москвы двуглавым сел.
.....................................................
Но Дубу Вечность обещала
Блюсти Пророчества завет,
Под топором щепой трещала,
А эхо вторило в ответ.