Пустыня жизни иссушила кровь.
По капле драгоценной принимая,
Я бережно хранил твою любовь.
И нес свой крест, еще беды не зная.
Беда пришла, незримым миражом.
Нет! Ураганной силой хваткой.
Она взлетела алым палашом
И занеслась изменой гадкой.
Был день и ночь, и тысячи ночей.
Померкла в памяти классическая лира,
Но тот палаш на вес стаи палачей,
И боль души, и хмель дурного пира.
Я отступил от принципов святых
Устои, нравы, честь и гордость.
С вином мешая на троих,
Не принимал твою покорность.
Теперь и ты не та и я не тот.
Под небом бытия нам солнцем светят дети,
Но жизнь суровый предъявляет счет
И за грехи своеобразно метит,
Я, за твои уже угрюм и сед.
Ты за мои давно сварливой стала,
Но знает добродетельный сосед,
Что по любви прожили мы ни мало.