Эта история произошла в Новой Зеландии. В Тасмановом море, недалеко от юго-западного побережья Северного новозеландского острова, лежит островок Мана. Небольшой совсем, площадью около двух квадратных километров. Берега его высокие, скалистые, а середина плоская, и за это первый европеец, туда приплывший, британский путешественник Джеймс Кук, назвал его Остров Стол. Но название не закрепилось, и островок так и продолжает свое существование под маорийским названием Мана. Когда-то его использовали овцеводы и китобои, а сейчас этот островок просто заповедник.
Обитателей на Мане не много: несколько видов птиц, ящерицы, насекомые... не очень богато там с живностью. И особенно жаль было местным энтузиастам заповедника, что его покинули когда-то обитавшие на острове австралийские олуши, большие такие морские птицы, дальние родственники пеликанов. Так было жаль, что решили они этих птиц приманить. Для этой цели были изготовлены восемьдесят цементных фигур сидящих австралийских олуш в натуральную величину, раскрашенных, как положено: корпус белый, голова и шея - желтые, обрамление крыльев и хвост - черные. Добротные скульптурки получились, все учли: и клювы у них длинные, серые, и глазки голубые, и около глаз черненькие полоски. Симпатичные такие птички, да. Рассадили их на скалистых берегах, и стали ждать настоящих олуш. А для пущей достоверности им еще и голоса добавили, спрятав в камнях динамики с питанием от солнечных батарей.
Ждать пришлось долго, не один год и не два. Но терпеливые энтузиасты из группы "Друзья острова Мана" каждый год фигуры птиц подновляли и подкрашивали в надежде, что олуши их заметят и присоединятся к колонии. И дождались ведь! На остров прилетел настоящий австралийский олуша! И не просто прилетел, а поселился там, вот только жаль, что один, без подруги.
Имя ему дали Нигель. И ведь неспроста такое имя он получил. Вскоре после прибытия этого одинокого олуши, работники заповедника стали замечать, что пришелец оказывает повышенные знаки внимания одной из цементных птичек. Он как-будто чистил ей перышки, почесывал клювом шейку, нежно с ней ворковал, часами сидя возле избранницы. Дальше - больше. Нигель построил гнездо возле этой полюбившейся ему цементной фигуры, прекрасное гнездо из веточек, глины и морских водорослей. А как он танцевал перед ней брачные танцы! Как он ухаживал, как обихаживал свою возлюбленную! Но все было тщетно, она оставалась безучастна.
Люди переживали за Нигеля, видя его непрекращающиеся усилия заинтересовать цементную даму. "Хоть бы еще прилетела сюда хоть одна олуша" - говорили они, - "глядишь, и Нигель обрел бы свое счастье..." И ведь надо же! Еще одна олуша прилетела на остров, но это, к огромному разочарованию переживавших за Нигеля членов общества "Друзей острова Мана", оказался самец. Никаких надежд...
А Нигель все продолжал свои ухаживания за все той же милой его сердцу фигурой олуши, и это продолжалось год... второй... третий... На третий год опять свершилось чудо. Теперь уже три птицы прилетели на остров и поселились там, а среди них - две самочки. Наконец-то Нигелю повезет! Но не тут-то было... Нигель, в лучшем случае, не обращал на них внимания, а в худшем, если кто приближался к его возлюбленной, с криками отгонял их прочь. И ладил свое гнездо снова и снова, и ворковал, и танцевал без устали...
А несколько дней назад он умер возле нее. Обходчик нашел его остывшее тело рядом с вечно холодной цементной птицей, которую Нигель так беззаветно и безответно любил.
На фото: Нигель (в центре) среди колонии цементных птиц, возле своей "подруги" (видно только ее шею).