моё к тебе радушие разменяло второй десяток,
и я попрежнему сущ лишь оттого,
что был единожды добром твоим объятый
и рук мне не отнять от рук его.
моя сердечность всё делится и множится
к твоим речам и истине их тонкой,
и я попрежнему об век ломаю ножницы
бесхитростным умом ребёнка.
моё разбитое дыхание подле ютится
разряженных и брошенных частиц, –
всё оттого, как кем-то говорится:
"кручина – удел не единиц".
всё сущее отрадное – как завещание –
мне от тебя наследие любовного,
и я попрежнему ношу его вязанием,
не отнимая рук
и не желая нового.