Три пощечины с треском, одна по щеке,
Две другие по гордости с маху,
Три удара, оставивших след на руке,
И пинок, подтолкнувший на плаху.
Триединство и таинство на века,
Как калека ползу за подачкой,
Заприметив сверкание пятака
За безликой сигарною пачкой.
Обозначены тройкой святые дела,
Но святое греху не помеха,
Сколько лет моя совесть свернувшись спала,
А проснувшись рыдала от смеха.
Троекратное эхо над ухом гудит
Провожая меня до заката,
Мне бы с места сорваться и махом в зенит,
Но в ушах моих мягкая вата.
Триединство везде, но кому же служить
И как сложно во всем разобраться,
Если три, три и три, да в два раза сложить,
Шесть, шесть, шесть получается братцы.