Августин!.. густин!.. устин!..
Эхо перевирало, делало неразборчивым;
Слышалось отдалённое «…пустынь… простынь…».
Привыкшее к однозначности морщило
лоб; поправляло нос на лице, –
но оставалось остывшим остовом
жилья, в котором никто не живёт.
«Августин! Августин!» – кричали дети,
И эхо отвечало совсем уже чёрт те что!..
Четыре чёрненьких дарили детям монетки,
Собранные шарманщиком у зевак.
…Новый сюртук; шляпа с петушиным пером;
Насмешливый взгляд и походка – как
У ведущих сквозь мрак
Огней безумных надежд…
Он приходит нечасто – когда начинает
болеть голова от ветра; когда по стеклу
расползаются кляксы улетающих птиц.
Он приходит со своей старой шарманкой
В новые времена – потому что новых времён нет;
Потому что время одно, и только мы –
Повторяющаяся мелодия
Из нутра деревянного ящика.
«Ав-гу-стин!..»
Эхо перевирает, делает неразборчивым
Мой вопрос, и таким же – его ответ…
Привыкшее к однозначности
допивает порцию безнадёги.
Дети спрашивают; «Папа, а он ещё придёт –
ну, этот… ты разве его не видел?..»
2018