так смешно наблюдать наши пытки оставить друг друга
в закоулках сознания, в выписке или за пазухой,
в генеральных сценариях общей пожизненной засухи,
будто правда так здорово жить внутри вечного круга,
будто правда раздельно сломаемся и погнием.
а пока я лежу и смотрю в твои острые скулы,
а они на меня, будто тоже хотят меня резать.
писать не о тебе — антистих, антижизнь, антитеза,
не писал бы вообще, но опять оно, видишь, рвануло,
и я снова бегу по стране и меняю жилье.
не смешно — наблюдать за тобой сквозь чужие экраны,
разрезать в лоскуты полотно своей выцветшей кожи;
я тебя ненавижу: мы в этом так странно похожи,
ты калечишь себя — и на мне распускаются раны,
и зализывать их — мой посмертный/пожизненный смысл.
не смешно — трое суток без сна, но со страхом и дрожью,
не смешно — рисовать твои руки багреющим красным,
потому что любые огни своевременно гаснут,
а любые обеты, по правде, минутны и ложны.
я так много смеюсь; во мне умер хороший артист.