Среди недорогих вседневных слёз
есть буреломов вешние моменты.
Пещерных теней сброшенных всерьёз
из тиши не рождённых сантиментов.
Даёшь засаленный предметный эпатаж,
желая выделиться чёрно-белой Опой.
Твоей души ранимой антураж
лишь знала я, пока мы были скопом.
А удивленьице? Как день был нехорош
без предварительности ахо-подготовки.
Ты вроде бы писала не всерьёз,
поймав меня сачком своей уловки.
И обижалась не на то, что есть.
А лишь на то, что ранее угадала.
Когда бы табуретка! Негде сесть
теперь, не ожидая у причала,
где ничего, окроме похвалы,
что ты "растёшь в профессионализме".
И обходительность проявленной хулы,
запечатлённой здесь/сейчас без измов.
-Разве нынче твой день хорош?
/лицемерное удивленьице./
Подростковая как Гаврош
с намерением удостовериться:
-"Разве точно ты не умрёшь?"
-Нет. Не точно. Но мне не верится.
Солон выдох Сестры. Всё вточь.
Со смирительной, успокоительной...
Ты не просишь меня помочь
дать прощеньице. Афигительно!
А когда наступает ночь,
и ты бодрствуя по-таблеточно,
распекаешь себя. - Помочь
я могу. Но спроси. Не на клеточном...
9 февраля 2018 года