«А ночью слышать буду я
Не голос яркий соловья,
Не шум глухой дубров —
А крик товарищей моих,
Да брань смотрителей ночных,
Да визг, да звон оков.»
А. С. Пушкин, «Не дай мне бог сойти с ума»
Играя рифмою, юнец,
Поборник всяких важных знаний,
Линейных алгоритмов спец,
Аккордов тральщик дивный, гений,
Исполненный моментов речи,
Но громогласно лишь в платок
Сморкая мысли, бдя на свечи,
Взирая мощно в потолок,
На кресле восседая ветхом,
Познавшем страсть и времена.
По залам замка тяжким эхом
Ходил безлико сатана.
Юнец отрыжкой экспонально
Окончил помыслы о зле;
Постиг библейски моментально
Все святы сути и в золе
Камина, что остыл уж,
Привиделся ему очаг:
Огромный чан грешливых душ,
И понял где любовь, где враг;
На бога взглядом вознеся
Сквозь потолок величье духа
Как будто бы чего прося.
На деле музыкально слуха
Касаясь своего вниманьем
И представляя силу гласа,
Который взят очарованьем,
Который ждет трибуны часа.
И будто к богу обращаясь,
И будто с богом говоря
На судной верфи, в вечность каясь,
И духом суть благотворя,
Премило расточая охи,
Да восхищаясь божьей славой...
Юнец поник для сна главой.
Вмещая в дрых благие вздохи.
Уж спал, меж снами верил весь,
Что мир достоин чести знать
Как он собою суть отверз
О коей даже не мечтать
Любому торгашу вином,
А может плотнику в цехах,
Или шахтеру что с трудом
Засверлит в штольне у́гля прах,
А может быть врачу что лечит,
А то и рыцарю наук,
Что у доски указкой метит,
Внимая сонму детских мук
Навеянных стезей ученья,
Измеренных моментом дня,
В котором праздность и терпенье
В совете общем, суть храня
Как выходное ликованье,
Что в нем надежд предначертанье
Лишь меж собою говоря.
Юнец свою заслышал поступь
Из сна чарующего мглой.
Умом развязным мягко вглубь
Спускаясь истины одной.
Та истина о том, что было,
О том что будет, но сперва,
Ему б пощупать зверя рыло,
Ведь книга книг, отнюдь, права.
Но сон как вечность — неизбывен,
И тут же пропасть в нем теней.
Вернулся в ясность; миг был труден
Во коем время стало: пей
Глазами тощими во взглядах
Мораль нетронутую зла;
Блуждай духовно во адах,
А суть крамольна и светла.
Она сурова, многолика.
Секретна в помысле любом.
И праздномысленно велика.
И «горько» лепит за бокалом
Из воздуха речивой прытью
Стол новобрачный, но потом
Опять придется знаться с сутью.
Она пронырлива, юрка,
И требует своей игры:
Весомой истины от грешного мирка;
И правила игры сии стары.
Задумчиво владея сном
Юнец очнулся тут, с прищуром
Взор кинул в кипу за столом
Бумаг, с приветливым задором.
Где замок был? В мечтах шумны́х
Задернутых как пеленою
Насущных дум, навек хмельных,
Идущих праведно горою,
Стремящихся измерить дол,
Шагнуть за линию успеха...
Он остается как и шел:
Лишь тенью длинной человека.
Закат раздавит солнце в искры,
Втолкнув за горизонт не мило.
И снова ночь: предчувствий иглы.
И слово, что исподне — живо.
И мера времени отмерит.
И самоблудие уйдет.
Что гений — тот во тьму прозреет;
Бессмыслицу свою поймет,
Разметливо идя глазами
По строкам всем, по всем рифма́м.
Колдуя верой с чудесами,
Играя плетью по губам
Со всех сторон летящих взоров,
Что слушали его в строка́х,
Во рифмах дерзких, но веков
Что не вместили. Вязкий страх
Его обнимет дрожью, ручкой
Хла́дной ведя на постамент уже.
Но скажет он: «доволен точкой
В конце поэмы, но свеже́й
Хотелось бы великих строчек,
Они как праведности глас!»
И вновь поймет себя чуточек.
И пелена спадает с глаз.
И снова рифмою доволен.
И вновь предчувствия несут
По ветру истин, бог спокоен:
Тут вещий нравственности труд
Вздымает в облака причуды,
Но делает сие шутя...
Пойми его; бессмертны руды
В которых шахтныя путя.
***
— А сколько времени, скажите?
— Без четверти седьмого часа, сударь!
— Сударыня, платок, возьмите...
— Откуда ветром эта гарь!?
— Да вон, с заводов, металлурги...
— Нанять ли можно экипаж:
Мы с дочерью одни тут, антураж
Совсем не дивный, право, а вы супруги?
— Да что вы, madame, эпатаж...
Мы просто вместе отдыхаем,
Любуемся окрестным дном.
— Ха-ха, шутник. Мы умираем
Дыша всем этим... dе́solе́, merde*.
— Я посмотрю еще кругом.
Помилуйте, какой-то бред,
Что нет нигде извозчика...
— Мам, вот на дороге traine〞 de roues.
— Ах, вы глядите, след колес!
Я поражаюсь, перевозчика
Нам нужно ждать теперь до слез...
***
Века минут, но всё как прежде:
Над всей планетой забытье.
И полчища «терпил» в надежде.
И те кто лучше их — в нытье́
Вмещая правду сути.
И окропляя стон слезой,
Святой водицей, в чистой мути
Которой времени отстой.
И что поэт; и что сквалыжник.
И каждый труженик простой.
Все знают бога — чернокнижник;
Довольный вечной суетой.
И сединой своей довольный.
И благонравен, ишь, шутя.
Но если кто тут своевольный,
То быстро к но́гтю! — как дитя.
И вот — всё так — про жизнь играясь,
Идем в судилище безвинно,
Да не пихаясь, благочинно,
Увесисто душой глыбаясь.
Да всё стараясь чтобы лико
Светило нам же по пути.
Научимся ли жить велико?
Досада молчная... — пусти.
__________
* Извините, дерьмо, фр.