Как-то вдруг все пошло наперекосяк. Я все бросил, от этого все бросили меня, а там уже и до психоза было недалеко. Тогда я начал искать варианты, надо же чем-то занять и руки и голову, а то проку от меня маловато, а арендодатель подгоняет с выплатами. Но я, конечно же, не сразу стал такой умный. Первые несколько недель я твёрдо решил выпить все алкогольные резервы за всех спортсменов своей страны, которые такой роскоши лишены. Пил я безбожно, но собственно и крестик я не носил, так что мне думалось, что все в порядке. Потом мне показалось, что быть одиноким алкоголиком человеку совершенно не к лицу, если он не какой-нибудь там писатель. С тех пор я пропускал по рюмке (или по десяти) с моими друзьями, все как полагается: произносил тосты, рассуждал о жизни, чокался с Джеком и Скоттом, раньше ещё был Эрих, но его я уронил за стол, когда искал ручку. Иногда бывало скучновато, но это только потому, что писателем я так и не становился, не все же сразу. Как-то вечером мне немного наскучила моя компания, да и мой организм умолял меня сбавить обороты, и вот я решил начать писать. Я же не алкоголик-одиночка все-таки, это просто такой творческий период. Сначала я достал Эриха, судя по выражению лица, хоть оно у него и было всегда одинаковым, он думал, что я вряд ли сгожусь для такой ответственной работы, как написание романа. И вот, расценив это как вызов, я оставил его со Скоттом и Джеком, а сам, добавив ещё одну рюмку для пущей продуктивности, сел писать легендарный глубоко философский роман 21 века.Я писал без остановки двое суток, на третьи пришлось выйти из дома за едой и дополнительной порцией продуктивности. Продавщица недовольно посмотрела на меня, но ничего не сказала. А что тут скажешь? Ну, парень неплохо загулял, да, не очень-то и свеж, не очень-то и по-человечески выглядит, но куда уж ей, простой женщине, понять писателя. Даже если ему 25 и его жизнь пошла под откос. Собственно об этом я тоже написал, и о кризисе 24 лет, и о разгильдяйничестве, и о глупом бесталанном баловне судьбы. Про любовь не забыл, куда без неё, тяжелой, драматичной (хоть на деле все обстояло немного проще и прозаичнее, что ли). Через месяц настало время ввести кульминацию.
Я расхаживал ночами по квартире, то бурча себе под нос, то выкрикивая реплики главного героя, с такой страстью, которую полиция, вызванная соседями, не оценила. Им, в отличие от продавщицы, которая за все написанные главы, так и не признала во мне писателя, пришлось объяснять, чем я тут занимаюсь. Офицеры поняли, думаю все дело в бумажках, которые я вытащил из кошелька, потому что все мои доводы кроме смеха не вызывали у них никакой реакции. Полиция ушла, а напряжение осталось, главный герой никак не мог найти ответ, его терзали сомнения, он мучился, анализировал, заглядывал в самые чертоги своего разума в поисках истины, а тем временем на часах уже было 5 утра, а это время законного писательского перекура. Сигареты, как оказалось закончились, так что мне пришлось натягивать штаны и идти в ближайший круглосуточный магазин, потому что без них глава получилась бы какой-то не такой философской, во всяком случае мне так казалось. Вышел из дома, на улице было свежо, людей мало, атмосфера располагала к жизни, но кто-то решил иначе. Последнее, что я видел, чьи-то ноги в обалденных джорданах из новой коллекции и сразу потушили свет. Пришёл в себя я в халате и в носках, будто мне 70, ей Богу, в какой-то странной комнате, хотя от комнаты в этом пространстве была разве что дверь, и та посредине облаков. «Странный у них тут декор»- подумал я, когда встал и подошёл к этой самой двери. Открыл, пошёл прямо, увидел парк и кучу людей, вальяжно прогуливающихся вдоль аллеек или же сидящих на лавках. Недалеко от меня на краю неба (или это просто был пол с очень замысловатой отделкой), сидели мои старые приятели Скотт, Джек и Эрих.
- Добрый день, господа, - говорю, подойдя поближе, - видок у меня конечно тот еще, но зато теперь вы вряд ли забудете наше знакомство.
- Мне кажется это наш старый знакомый, - на этих словах Скотта все трое окинули меня взглядом, - нам просто необходимо выпить за встречу!
- Вы и правда знаете, кто я такой? - удивляюсь, делать им больше нечего, как наблюдать за таким шалопаем как я, тем более я не один такой на всём белом свете.
- Третья глава просто отвратительна, а в пятой есть интересное зерно, я бы ее покрутил, - голос из-за моей спины заставил меня вздрогнуть.
- Господин Хемингуэй! Вы?! - глаза у меня наверное на лоб полезли.
- Тяжело оставаться загадочным незнакомцем, когда твои портреты во всех учебниках литературы. А вы ещё и филолог, вас уже должно быть тошнит от моей рожи, - он улыбнулся и сел рядом с Джеком, - Мне всегда было любопытно, как я вживую? Получше выгляжу? Мать всегда говорила, что у меня интересный профиль.
- Про твою повесть она должно быть говорила то же самое. Матери не самые честные критики, - Эрих затянулся и с ехидной улыбочкой переглянулся со Скоттом.
- И с этими людьми мне приходится делить стол, хорошо хоть ты прибыл, может тебе удастся слегка оживить эту компанию вонючих стариков, - ответил Эрнест, указывая мне на соседний стул.
- Нам с Джеком и пятидесяти нет, - обиженно пробубнил Скотт, - но согласен, мы были бы рады если бы вы составили нам компанию.
- Я буду безумно рад, только мне бы сначала переодеться, а то этот халат меня старит, - ляпнул я первое что пришло в голову.
- В квартале отсюда есть магазинчик, можете подобрать себе чудесный костюм, если так ещё одеваются, мы здесь предпочитаем старую добрую классику, а то мода весьма переменчива, за всеми новинками не угнаться, - сказал Скотт, указывая мне в ту сторону, где находился магазин.
Видок у меня был растерянный, я совершенно не ориентировался в происходящем и в то же время был в полнейшем восторге от него. Эрих вызвался меня провести, так как счёл мой твист в 12 главе весьма интересным, мы всю дорого проговорили об этом, пока я не рассказал ему некоторые свои задумки для дальнейшего сюжета. Приодевшись и раздобыв немного выпивки для того, чтобы знакомство прошло, как можно непринужденнее, мы вернулись к столу, где Скотт с Эрнестом яро спорили о чем-то мне совершенно непонятном. Мы немного выпили, как тогда, у меня в квартире, только теперь мои приятели были в полный рост, объемные и со звуком, и Эрнест был недостающим звеном в этой писательской компании. Так мы и проводили наши дни и на удивление у нас ещё ни разу не исчерпывались темы для разговора, и, насколько я могу судить, наши дискуссии и споры были здесь одними из самых оживленных.
В общем-то мы отлично сдружились, хотя меня до сих пор удивляет, как меня приняли в эту компанию и почему все сложилось именно так, как сложилось. Но, видимо, этого мне не судилось понять, так же как миру не суждено было узнать, что же за роман я писал и чем бы он закончился, если бы я дописал его до конца. Но местные, к моему огромному удивлению, довольно быстро узнают о моем романе и у них возникает множество вопросов, которые мне частенько задают, когда я отлучаюсь за продуктами для своих друзей. У нас даже есть одно неиссякаемое развлечение: каждый раз, когда к нашему столику подходит новичок и спрашивает, как продвигается моя книга, я отвечаю, что и не думаю ее дописывать. «Почему?» - удивленно спрашивают они. «Просто последняя глава была убийственно хороша» - отвечаю я, и каждый раз Ремарк с Хемингуэем отпускают смешок в свои рюмки, а Фицджеральд с Керуаком, смеясь пожимают плечами и отвечают новичкам: «Так-то!».