Тебя прорезали во мне, как крещенскую прорубь,
И лёд поддавался - алмазы и чёрные раны.
В сплетении солнечном бился разбуженный голубь
И тексты по венам бежали водой Иордана.
Три раза смыкались зелёные волны, как двери,
Меня пропуская туда, где своё, как чужое.
Теперь я снаружи. Январь. И поют свиристели.
Лежу на снегу, и открытое небо - большое.