Чугунку замышляли
На Сергиев Посад
Бумагу накошляли,
Снесли переписать.
А писарь пьян был допьяна, -
Намедни повело…
Попалось слово - Софьино, -
Мол, Софьино село.
И тут, скажи на милость,
Как взбрыкнется строка,
А буквы как сбесились –
И дали трепака!
Сдурели, оголтели,
Смешалися в толпу.
А две как полетели
Куда-то к потолку.
А те – ногами кверху,
Кривляясь на ходу,
А те – вперековерку,
Играя в чехарду…
Вихлялись сикось-накось,
Валились поперёк,
Кобенились… Однакось
Не сдрейфил писарёк.
Взболтнул свою баклажку,
Кверх донцем подержал,
Придвинул ту бумажку,
Работу продолжал.
И,
Завитушкой сдобрено,
Вскочило в божий свет
Не С о ф ь и н о, а С о ф р и н о,
Натуры в коем – нет…
И не усёк промашки
Растеря из растерь –
Что ерь задрал тормашки,
Р ц ы вышло вместо е р ь.
Ему бы вникнуть в слово,
Приметить мягкий знак,
А он и рад: готово, -
Зевака из зевак!
Мотнул башкой кудлатой, -
Растяпа, примитив! –
Да и пошёл куда-то,
Баклажку захватив…
А господа спешили,
Им надо поскорей.
Бумажку ту подшили
И номер дали ей.
По тем понятьям быстрый
Ей оказали ход –
К товарищу министра
Попала в тот же год.
Всё было честь по чести,
Всё шло чин-чинарём…
Уже с другими вместе
Она перед царём.
И
Лёгкий вензелёчек
На тот листочек лёг
Чуть-чуть наискосочек,
На самый уголок.
Но
Грома грохот гулкий
Ударил в тот момент.
Писулька та, цидулка
Стала – документ…
Теперь её поправить –
Ни боже мой, ни-ни…
Не то, чтобы прибавить, –
Словца не измени!
Ни строчки не заменишь,
Ни точки не приткнёшь.
Ни буквы ни отменишь,
Ни звука не зажмёшь.
И мается доныне в том слове –
Верь не верь –
На самой середине
Тот кверхоногий еръ.
Легенд подобных – дохрена,
А верить им иль нет?
Вдали – станция Софирино.
Хороший там буфет –
Старинный зал просторный,
А за стеклом рядком
Два кофе – хочешь чёрный,
А хочешь – с молоком.
1970-е гг.