Отрывок из книги "Петербург и время"
Наверное, нигде так не ощущается бег времени, как на знакомых улицах города. Кто же расскажет о них, если не их жители? Время неумолимо стирает подробности событий, происходивших со страной, в том числе и коснувшихся этой части города, любовно называемой здесь Семенцами.
Приезжая сюда, замечаешь, что бег времени неподвластен никому. Старое и новое давно соседствуют рядом, словно солдаты в одном строю. Он-то другим и быть уже не может, все в мире так устроено. Ты идешь и непременно вглядываешься в окружающие дома, улицы, с тревожным чувством считаешь перемены и потери. Меняется не только облик домов и улиц, но и нравственные устои, уклад живших и сменявших друг друга поколений. Постепенно приходит понимание, что все эти адреса интересны не только своими фасадами в стиле эклектики или модерн, но и сохранившейся историей их жителей.
Немногое, что еще может перешагнуть время и остаться с нами – это живая человеческая память. У меня давно имеется необычный “сундучок” из черновых дневниковых записей или воспроизведенных на бумаге и в электронном виде бесед и воспоминаний. Все это богатство из доставшегося мне по наследству и накопленного уже потом. Они навсегда сохранили дух своего времени. Их мне не заменят печатные источники, учебники по истории. Хороших книг написано уже много, но эти записи не станут их повторением или дополнением потому, что они содержат реальные истории, в которых люди говорят обо всем. Это то, что потом называется уровнем открытия правды. Так получается не всегда, по разным, независящим от нас причинам. Чем чаще я записываю такие беседы, тем сильнее у меня возникает ощущение, что у этой работы не бывает конца. Остается обнадежить себя, что всегда найдется другой человек, готовый продолжить такие занятия.
Мой сегодняшний собеседник в Семеновской библиотеке - Галина Наумовна Боброва. Она коренная жительница Ленинграда, родилась в 1938 году, и почти все это время жила в Семенцах на Подольской улице в доме № 48. Эта улица возникла здесь во второй половине XVIII века, как улица, отведенная под расположение второй роты лейб-гвардии Семеновского полка. В дальнейшем ее незанятая солдатскими казармами и домами младших офицеров часть, была отдана под застройку домов обывателей. Это старое пятиэтажное здание углом своего двора выходит к набережной Обводного канала. Такой его близости жители этого района раньше побаивались…
Несмотря на свой преклонный и достойный возраст, Галина Наумовна энергична и деятельна, впрочем, как и многие другие представители этого славного поколения в нашем городе. В прошлом выпускница педагогического института имени Герцена, с обширной трудовой биографией, включавшей преподавательскую работу в институте и полиграфическом ПТУ на Измайловском проспекте, инженерную на “Северной (бывшей Путиловской)" судостроительной верфи. У нее один из самых больших читательских стажей в нашей Семеновской библиотеке.
Накануне у Галины Наумовны случились большие домашние неприятности, от которых мои близкие знакомые впали бы в состояние глубочайшего стресса и переживаний, наверняка отменили подобную встречу или перенесли ее на неопределенное время. У многих наших ветеранов, жителей блокадного города понятие обязательности и ответственности часто возведены в особый и обязательный жизненный принцип. После этого начинаешь лучше понимать, что таким людям пришлось многое пережить, и какие ценности они теперь считают для себя самыми главными. Это лишнее напоминание об интеллигентности ленинградцев, людей с высокой культурой, интеллектом, позволяющих им выстоять и выдержать в любых условиях.
Поскольку мы находились в библиотеке, разговор у нас сразу пошел о книгах. Галина Наумовна призналась, что чтением увлекалась с детства. Наверное, самое интересное начиналось тогда, когда мы начинали читать книги самостоятельно. Она записалась в библиотеку в третьем классе, было это в 1948 году. Ближайшая детская библиотека тогда находилась на улице Правды, за Пионерской площадью. Когда открылась детская библиотека здесь, на Детскосельском проспекте, сразу перешла сюда. Тогда шел 1950 год, и она была значительно меньше этой библиотеки. Здесь имелось книжное хранилище и небольшое помещение, в котором выдавали книги. Это уже потом, в 1955 году, в Семенцах открылась библиотека на Клинском проспекте, в доме № 47. Позднее ее переделали в читальный зал.
Незаметно наш разговор перешел к воспоминаниям военного времени. Для многих ленинградцев – это особая тема. Все 900 дней блокады, начиная с 1941 года, Галина Наумовна находилась в осажденном городе. Об этом времени у нее остались смутные воспоминания, но испытания голодом, холодом, бомбежками и обстрелами она прошла в полной мере: “Иногда, кажется, что все это только снилось или возникало в памяти из рассказов моих родителей. Наверное, сказывалось мое состояние”.
Потом все это назвали “алиментарной дистрофией от хронического недоедания”. Врачи предложили такой термин, для ленинградцев. С декабря 1941 года они начали умирать сотнями. В блокадном городе стали открываться круглосуточные детские ясли для самых маленьких. Были такие ясли и на улице Можайской, где все они лежали рядышком, “в лежку”. Воспитательницы выхаживали детей и берегли, как могли. Мама приходила к ней, когда на это хватало сил. Бабушку почти сразу вывезли из Ленинграда куда-то за Урал, но она там так и не выжила. Отца в состоянии сильной дистрофии увезли по льду через Ладогу в Тихвин, потом он вернулся к семье обратно. Отец был сердечником и призыву на военную службу не подлежал. Он находился в ополчении и сопровождал обозы. После 1943 года воспоминания у нее стали более ясными. Дети взрослели и в условиях блокады, если удавалось выжить. Ей запомнилось, как им разрешили сажать картошку и дуранда, спрессованные куски отходов от производства муки…
Осенью 1945 года она пошла в школу на Детскосельском проспекте. Родители в ту пору трудились с утра и до вечера, отца они с братом вообще видели только по выходным. Это считалось нормальным для того времени. Отец работал в сберкассе, а мама фармацевтом в аптеке.
Галина Наумовна вспомнила свои первые любимые, настольные книги. Это были “Приключения Травки” детского писателя Сергея Розанова. Травка – такой мальчик, которому про все хочется знать. Он живет в огромном городе, а вокруг так много интересного и удивительного. И самолет в небе пролетает, и поезда куда-то спешат. Травка тоже спешит - ему поскорее хочется узнать всё на свете, и поэтому из-за его любознательности с ним случаются разные забавные приключения.
Потом для нее пришел черед невероятных приключений среди живого мира природы вместе с Кариком и Валей у писателя Яна Ларри. Для этого следовало вместе с ними выпить чудесного эликсира в кабинете ученого и стать совсем крошечными. Даже муравьи и мухи превратились рядом с ними в гигантских и опасных чудовищ. Дальше нужно было отважно сражаться, плыть на кораблях, лететь по воздуху или спускаться в глубокие норы. Что могло оказаться прекраснее этого? Правда, ее внучке все это было уже не так интересно. Кто знает, может теперь пришло время новых героев?
Было еще и другое занимательное детское издание: “Круглый год. Книга календарь для детей”. Она всегда посвящалась какому-то отдельному году. Там был рассказ Валентина Катаева “Песочные часы". Хорошо запомнились картинки на тонкой желтовато-серой бумаге.
В этом рассказе жила необычная фея Вежливости и Точности в чистеньком платочке и таких же чистеньких очках на носу. Однажды она сказала одному невоспитанному мальчику: “Я не могу научить тебя вежливости. Но зато я могу научить тебя точности, а от точности до вежливости, как известно, только один шаг. Не бойся, я не превращу тебя в стенные часы, хотя и стоило бы, потому что стенные часы — это самая вежливая и точная вещь в мире. Никогда они не болтают лишнего и только знай себе делают своё дело. Но мне жаль тебя. Ведь стенные часы всегда висят на стене, а это скучно. Лучше я превращу тебя в песочные часы”. Этот урок не прошел для мальчика даром…
Все это были замечательные книги, за которыми дети ходили в библиотеку или к своим друзьям. Еще раньше ей довелось познакомиться с книгами-малютками, совсем маленькими и тоненькими книжками с картинками. Как-то у нее с ними даже приключилась одна история в детском саду. Произошло это в 1943 году, когда отец принес ей в подарок несколько штук таких книжечек. Радость от этого у нее была необыкновенная. Она никак не могла с ними расстаться, даже спрятала к себе под подушку, когда их уложили спать. Потом маленькая Галина потихоньку брала книжки по одной и продолжала рассматривать в них картинки. Воспитательница пришла и отобрала у нее книжку, а она тогда достала следующую. Так повторялось несколько раз. Какой-то особой обиды на воспитательницу у нее не было, но это событие все равно сохранилось в памяти.
В библиотеке на Детскосельском ( Малодетскосельском) проспекте всегда работали славные и внимательные женщины. Теперь имена их давно забылись, а вот лица их она помнила и сейчас. Галина приходила к ним после школы и нередко проводила там все свое свободное время: читала, подписывала формуляры или подклеивала старые книги. В библиотеке обычно интересовались отношением к каждой прочитанной книге. Ей нравилось такое внимание.
Книги тогда часто оказывались в центре общего внимания, о них много говорили, спорили. Дни книги в стране проводили очень широко. Еще были ежегодные недели детской книги, когда перед детьми открывались самые большие и просторные залы. На встречи с писателями в библиотеках собиралось много читателей. Она до сих пор помнила встречу с детским писателем Леонидом Пантелеевым, автором знаменитой повести “Республика Шкид”, популярных тогда рассказов “Пакет”, “Ночка” и многих других. Во Дворец пионеров на встречу с известным писателем Львом Кассилем, познакомивших детей с удивительными странами Швамбрания, Синегория и Джугахора, невозможно было достать билетов. Конечно, проходило немало и других встреч с писателями, но ей больше запомнились именно эти.
Галина Наумовна вспоминала, что тогда отношение к книгам было другим. Они превращались в предмет особой гордости, считались лучшим подарком для дорого человека. Ей самой однажды преподнесли в подарок подписку полного собрания сочинений Жюля Верна, и это было большим счастьем. Именно книги стали первым подарком ее будущему мужу. Она подарила ему сочинения М. Ю. Лермонтова в 4-х томах. Муж с самого раннего детства увлекался его творчеством. Для приобретения таких подписных изданий люди часто с вечера составляли списки, выстаивали потом за ними длинные очереди. В те времена заветные талоны на подписку люди получали за сданную государству макулатуру.
Теперь Галине Наумовне кажется, что она выросла вместе со своей библиотекой, с которой у нее связано уже более 70 лет. За это время библиотека заметно похорошела, расширилась, в ней появилось новое современное оборудование и читальный зал. Посещение библиотеки незаметно превратилось в часть ее повседневной жизни. Никакие кинозалы и театры сравниться с этим уже не могли. Она улыбается: “Иду в библиотеку и одеваюсь, как на праздник. Конечно, здесь теперь меня все хорошо знают, помогают подобрать хорошую, нужную книгу”.
Ей понравилось новое краеведческое направление в деятельности Семеновской библиотеки, особенно лекции по истории района. Она и сама уже много лет аккуратно собирала материалы с вырезками из газет и журналов по этой теме. Вспомнила о небольшом, карманного типа агитационном журнале Ленинграда “Блокнот агитатора”. Когда-то в нем печаталась отдельная страница по истории Семеновской слободы. Там она однажды с интересом прочитала о количестве гимназий, школ, библиотек, театров и синематографов этого района в начале XX века. Ничего подобного сейчас здесь не было, и быть уже не могло. А ведь тогда Семеновская слобода считались окраиной Петербурга…
У правды всегда было много адресов, фамилий, телефонных номеров и страниц в интернете. Теперь люди все чаще стали нажимать клавиши своего компьютера, заметно сужая пространство для реального общения. В этом невидимом, наполненном связями мире они оставались доверчивыми и открытыми, часто совершенно не защищенными. Иногда мне кажется, что интернет уже сильно изменил нас, влияя сутками на наше подсознание. Прежде, приходя в гости, мы также просто нажимали кнопку дверного звонка. За ней открывался мир обычной ленинградской семьи. Настоящая правда начиналась именно там. Ожидавшая или не ожидавшая, она смотрела на нас с некоторым внутренним волнением, но обязательно внимательно и оценивающе: “Кто ты и почему именно ко мне”…
Сегодня в библиотеке у меня была назначена встреча с Ольгой Чубаевой. Мы продолжали начатый разговор о нашем городе и Семеновской библиотеке. С момента ее появления не покидало ощущение, что однажды, мы уже где-то виделись. Представьте себе невысокую, хрупкую молодую женщину, легкое, почти воздушное существо со светло-карими прозрачными глазами, упрятанными за стеклами красивых модных очков.
Мы познакомились, назвал тему нашего разговора и примерный перечень обсуждаемых вопросов. Делал это сразу намеренно, чтобы предоставить волю мыслям собеседника и меньше сбивать в дальнейшем. У нас должен был получиться совершенно свободный диалог. Открыл свой рабочий блокнот и включил диктофон, про который мы оба сразу же забыли. Все это так, больше для памяти, главное здесь - самое первое личное впечатление.
Говорила Ольга быстро и много, легко переходя с одной темы на другую, словно порхающая над цветами бабочка. У нее часто преобладали восторженные оценки. Казалось, она смотрела на окружающий мир широко открытыми удивленными глазами. Постепенно в ее рассказе начали проступать четкие и выверенные суждения о городе и о жизни, вообще. За ними читалась наблюдательность и умение анализировать любую поступающую информацию. Позднее, не раз убедился в этом, читая ее материалы на личной странице и городском сообществе “Обводный канал” в интернете, где она была администратором.
Детские годы Ольги прошли на Южном Урале в городе Трехгорном, прежде называвшемся Златоустом-36. Он находился недалеко от другого города Златоуста, известного центра оружейных и прочих ремесел. В этом новом закрытом “номерном” Златоусте тогда был завод по производству атомных бомб, где работали ее родители. Это время потом назвали холодной войной, а достигнутое хрупкое равновесие, спасительным для остального мира ядерным сдерживанием. Дальше начались осторожные попытки сокращения накопленных ядерных потенциалов.
В 2008 году Ольга Чубаева окончила Московский государственный университет экономики, статистики и информатики по специальности “менеджер организации”. Теперь он вошел в состав Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова. Еще во время своей учебы она начала работать в отделе подбора персонала Райффайзенбанка, а затем в его отделе обучения и развития, потом занялась консультированием в сфере управления человеческими ресурсами. Успела побывать в рабочих командировках на Байкале, добиралась на вертолетах в самые труднодоступные районы Сибири к местам добычи полезных ископаемых.
Москва так и осталась для нее городом учебы, решения каких-то важных и нужных вопросов. Иное дело Петербург, Ольга полюбила его еще со школы, захотела связать с ним свою судьбу. Это был город ее мечтаний, о котором она слышала много хорошего. В таких случаях выбранный образ часто рисовался в голове еще до самой встречи и делал ее желанной, как ожидание любимого и близкого человека. Наверное, кто-то иногда слышал об этом и незаметно помогал ей. Теперь она жила с мужем в доме на набережной Обводного канала. Может быть, город сам звал сюда внутренне схожих и близких ему людей? Теперь она ходила по улицам Петербурга вместе с героями своих прочитанных книг, сознательно выбирая для этого нужные маршруты. Наверное, это было не переездом на новое место, а возвращением в свою давнюю мечту. Даже от библиотеки, в которой мы теперь сидели, ее дом находился совсем рядом.
Сюда Ольга пришла три года назад, чтобы побольше узнать о любимом городе. Кажется, в библиотеке еще шел ремонт, после которого она приобрела современный вид. Некоторое время Ольга только заглядывала в окна и смотрела, что там происходило. Наконец, под самый Новый год, она решилась туда зайти. Ольга призналась, что прежде представляла себе библиотеку традиционно, как место для получения книг для домашнего чтения. Оказалось, что здесь сотрудники организовывали еще много самых разных интересных мероприятий. Тогда это стало для нее своеобразным открытием.
Ольга вспомнила о лекциях, которые проводил музей Разночинный Петербург. Сотрудники музея рассказали им о мемориальной комнате Владимира Ульянова (Большой Казачий переулок,7), которую он снимал в 1894-1895 годах в период создания “Союза борьбы за освобождение рабочего класса”. Ее тогда немного удивила скромность бытовых условий вождя и будущего руководителя социалистического государства. Признаться, мне они такими уже не показались. Похоже, все это выглядело вполне нормальным для многих петербуржцев того времени. Не меньший интерес у нее вызвали лекции петербургского краеведа Бориса Ивановича Антонова, посвященные русской гвардии и Семеновской слободе. Как раз тогда ей подарили его книгу “Императорская гвардия в Санкт-Петербурге”. Ольге было очень любопытно встретиться с самим автором.
А еще, однажды, молодежный театр “КлючЪ” совершенно бесплатно показал здесь поэтический спектакль-размышление “На пороге комнаты” посвященный жизни Иосифа Бродского. В зале библиотеки тогда яблоку было негде упасть. Люди сидели друг у друга на коленях, стояли во всех коридорах.
"Несколько шагов по темному коридору до порога комнаты. За приоткрытой дверью: окна, паркетный пол, потолки 14 футов. Чемоданы, книги, Бах, вход через шкаф, выход за океаном", - это совершенно потрясающее представление...
Потом было участие в экскурсиях по Семенцам, организованных сотрудниками библиотеки. Вместе с другими читателями Ольга Чубаева готовила рекомендации по прочитанным любимым книгам в рамках проводившегося конкурса “Книжный штурман”. Это было что-то вроде предложения или рекомендации, почему стоило прочитать выбранную тобой книгу. Она тогда написала отзыв о книге известного немецкого писателя и художника, лауреата Нобелевской премии 1946 года Германа Гессе “Сиддхартха” и стала победительницей в номинации “Выбор библиотеки 2016 года”. Известно, что творчеству этого писателя были характеры романтизм и увлечение психоанализом, соединение христианских традиций с индийской культурой, философское осмысление истоков европейской и восточной мудрости. Книжный конкурс за прошедшее время успел перешагнуть стены библиотеки, теперь в нем участвовали читатели из разных уголков страны. С каждым годом он прирастал все новыми участниками. Ольга искренне порадовалась своему успеху в такой интересной номинации, поскольку библиотека уже обладала для нее особым притяжением. Ее призом тогда стала шкатулка с балериной и солдатом, известными символами Семеновской библиотеки. Все это было очень приятно.
Дом №123 на Обводном канале, в котором жила Ольга Чубаева, был дореволюционной постройки, со своей длинной историей. В левой части его когда-то жил купец первой гильдии и почетный гражданин города Николай Александрович Сыромятников. Получилось, что он пристроил к своему дому еще один, доходный. Теперь у них была необычная этажность. С улицы и из квартиры этажи дома считалась по-разному, выходил какой-то оптический обман. Во дворе еще в начале прошлого века находилась конфетная фабрика купца Сыромятникова. Теперь об этом “сладком месте” можно прочитать только в специальных исторических справочниках по Петербургу. В 1896 году Сыромятников имел для сбыта продукции свою кондитерскую в 7-ой роте Измайловского проспекта. Следы хозяина фабрики потерялись сразу же после Октября 1917 года. Скорее всего, он, как и многие другие состоятельные люди, навсегда покинул свою страну. Ольга поделилась некоторыми интересными особенностями своей квартиры на Обводном канале. Прежде она занимала весь пятый этаж и имела два входа: парадный с набережной канала и другой, черный, со двора для прислуги. Позднее все квартиры дома уплотнили и поделили между новыми жильцами, изменив старую планировку перегородками. Ванной комнаты в их квартире теперь не оказалось, прежние жильцы поставили ванную прямо на кухне. Первое время все это казалось им необычным, но здесь у каждого в квартире было что-то такое, особенное. По этому поводу они с мужем даже придумали шутку: “У нас не ванная на кухне, а просто, в квартире есть ванна!”…
Когда-то в этой квартире с высокими потолками имелось печное отопление, а убрав во время ремонта с пола линолеум, они с мужем обнаружили под ним старинный паркет, который постарались привести в рабочее состояние. На кухне они намеренно сняли штукатурку и обнажили историческую кирпичную кладку. Ее только покрасили потом для большей эстетики. С набережной имелся парадный вход с мозаичной плиткой и широкой лестницей увенчанной старинными коваными перилами. Боковые окна всегда добавляли сюда падающего косыми лучами дневного света…
Получалось, что дом сам диктовал своим жильцам, как к нему следовало относиться. Так старый Петербург со всеми его мистическими связями и силой окончательно вошел в их квартиру. Шумный Обводный канал они видели в своем окне и сразу полюбили за строгую прямоту линий и открывавшийся простор. Этот дом со временем стал еще и рабочим местом Ольги, поскольку теперь она работала удаленно редактором и консультантом в Студии визуальных коммуникаций и информационного дизайна. Согласитесь, что окружающее пространство на работе тоже могло заметно влиять на наше внутреннее состояние и конечный результат…
К слову дизайн, приближавший городские квартиры к их прежнему историческому облику, имел среди петербуржцев немалое распространение. Мне однажды довелось побывать в одной из таких квартир на Загородном проспекте. Этот доходный дом был построен в 1902 году. Одной из его жительниц оказалась простая учительница Званцева, приехавшая в столицу из Симбирска. В те времена учитель был профессией уважаемой и ей, как одинокому педагогу, сразу предоставили двухкомнатную квартиру. Понятно, что все это делалось для ее временного проживания, а не в собственность. Вообще-то если бы эта учительница тогда вышла замуж и у нее появились дети, то могли бы предоставить и большую по количеству комнат квартиру. Предполагалось, что учитель обязательно должен был иметь свой отдельный кабинет для работы. Спальню старались не соединять с гостиной или столовой. В нашем случае все остановилось на двухкомнатной квартире. Учительница потом привезла сюда свою престарелую матушку. С тех пор эта квартира последовательно передавалась по наследству родственникам и никогда не попадала в чужие руки. Здесь жили школьные учителя, сотрудники музеев, краеведы и экскурсоводы. Похоже, что окружающая атмосфера заметно повлияла на выбор профессии находившихся там людей.
Однажды, по воли случая, мне предоставлялась возможность увидеть такой доходный дом изнутри. Войдя в квартиру, я даже почувствовал некоторую робость, словно оказался в городском музее. Воздействие получалось тем более сильным, поскольку все вокруг действовало, можно было прикоснуться к этому своей рукой. В квартире бережно сохранялось очень многое от прежнего времени: мебель, подсвечники, какие-то картины и редкие фамильные фотографии. Даже бумажные обои на стенах удивительным образом напоминали прежнюю эпоху. Уголок в коридоре был намеренно оклеен газетами средины прошлого века. Хоть сейчас, бери и читай историю исчезнувшей страны. Рядом висело большое, тронутое разрушением старинное зеркало. Не удержался и заглянул в него, размышляя, сколько же человек делали это здесь прежде меня. Зеркало подарило мне только собственное отражение, поколений петербуржцев и теней прошлого за своей спиной так и не увидел…
Можно предположить, что все окружавшее меня никогда не представляло собой предметов роскоши. Особую ценность им давал только дух времени и бережная память живших там людей. Удивительно, но в этой квартире все еще сохранилась вертикальная печь-голландка, облицованная красивой изумрудной кафельной плиткой. Этой печкой хозяева давно не пользовались, но она все еще находилась в исправном состоянии, даже поленья для вида рядом лежали. Говорили, что печь хорошо выручала жильцов во время блокады. Бурые пятна, сколы и шрамы на паркете – только лишнее напоминание из этого времени.
Конечно, здесь были и совершенно неисторические вещи: современный телевизор, компьютер, холодильник на кухне и многое другое. Квартира оставалась абсолютно живой. Ее хозяйка, Полина Андреевна, рассказала, что идея сохранять свое жилище, таким образом, совершенно не нова: “Во Франции, если живешь в историческом замке, непременно обязан сохранять его и показывать туристам". В Петербурге тоже пробовали превращать свои квартиры в музей городского быта, извлекая из этого коммерческую выгоду.
Сама Полина Андреевна никогда такого не делала, надежно оберегая собственный покой. Другое дело ее родственники и близкие друзья. Когда-нибудь все это просто должно было перейти в другие надежные и обязательно добрые руки.
Уже уходя из библиотеки, привычно оглянулся на настенную полку, где стояли маленькие фигурки солдата и балерины. Всегда мысленно прощался с ними и благодарил за проведенный здесь хороший день. С солдатом все понятно, он исправно стоял на своем посту. А она, балерина, воспетая когда-то божественной строкой Александра Сергеевича в первой главе романа “Евгений Онегин”?
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена…
Она, словно каким-то чудом, была перенесена сюда из удивительного балета “Жизель”. Ее пытались обнять в танце, а она уже всего лишь тень, и руки смыкали пустоту. Жизель исчезала, но успевала спасти своего возлюбленного и оставалась жить в его сердце. Так происходило со всем прекрасным в нашей жизни. Тонкое и хрупкое оно становилось надежной защитой для многих человеческих сердец. Однажды придя, все прекрасное надолго оставалось с нами…
Продолжение следует…
На фото - рисунок автора: Витебский (Царскосельский) вокзал