В моём шарфе спрятался запах самолёта,
Он будет жить там какое-то время,
Пока не захочет перескочить на чужой шарф
Или запутаться в моих волосах, чтобы стать ближе к лицу,
Вторгнуться прямо в нос и напомнить кого-то.
В моей ладони зажата моя обида,
Она не может терпеть ни минуты,
Ей хочется ближе к груди, туда, где теплее.
Моя рука-сталь, из нее не вырваться,
но...
К груди подносить ладонь боюсь почему-то.
В моей тетради кривятся чужие буквы,
Объясняются похотливо в любви.
Кто выводил их между клетками? Я не знаю,
Мне в принципе всё равно, я будто привыкла,
Но тетрадь умоляет: «Жги меня или рви».
В моём шарфе спрятался запах самолёта,
Я хочу, чтобы он жил там постоянно,
Чтобы не сбежал на чужой шарф и не оставил напоминание о расстояниях.
Я хочу, чтобы переставлял буквы, гнал обиду,
Ложился спать по ленинградскому времени и не подавал виду,
Что в нём три стакана любви на ложку страдания.