Она снимала пену и мешала,
Теперь родной убью наверняка.
А во дворе собака завывала-
Ей очень было жалко дурака.
Серебряные пули с чесноком,
Бульон, мечта любого идиота.
Сначала пуля, позже кипятком,
Сгулял, пусть облезает позолота.
Немного поубавила огонь и
Жалко стало что-то супостата.
Как он плясал, да под мою гармонь,
Напившийся чужого суррогата.
Нет он мужик то вроде не плохой,
Топор в руках и вроде всё на месте.
Потешился с троюродной снохой,
Что за родня- три киселя по двести.
Залит огонь, кипение слеглось,
На сердце полегчало от прощенья.
Чего-то с казнью нынче не срослось,
С утра штормит прощённо воскресенье.