Просыпаются первые мартовские коты,
На деревьях появляются набухшие почки,
А мне все снятся зимние холодные сны,
Я засыпаю под толстым слоем снега
И греюсь в магазинах во всех городских торговых точках.
Мои веки тяжелеют под бременем жизни,
Словно мне уже больше, чем самому старому долгожителю,
Я укутываюсь в шарф, сидя на стуле,
В своём старом вязаном свитере,
А мечтами я далеко - где-нибудь в Питере.
Натягиваю перчатки до плечей и
Легкое не по сезону пальто,
Не натягиваю только улыбку,
Я от этого устала давно.
На квартирнике читаю с деланным энтузиазмом свои стихи,
А выхожу растасканной на куски,
Дома ждёт гора немытой посуды,
Зайти в аптеку - купить чай от простуды,
Лечь поскорее в кровать и никогда
Никуда не вставать.
Я откашливаю горечь от жёстких льдинок,
Они впились мне в сердце, словно дикие звери клыками,
Они измотали меня и бросили разбитую частями,
Я стала отчуждённой и безразличной,
Только вот меня Герда не ищет,
А в ставнях и дверях ветер больше не свищет.
Все оживает, просыпаясь от затянувшегося белого сна,
А я в этом шумном мегаполисе среди людей одна,
Свернусь калачиком на оттаявшей сырой земле,
Укутаюсь в листву, вплету в венок первый ландыш,
Дышать для меня равно усталость,
Весна, скажи, а я тебе нравлюсь?