Общественная инициатива в советский период являлась составной, если не сказать основополагающей частью масштабного проекта название которому «Построение социалистического государства». Согласно его варианту, сконструированному первоначально в практической плоскости И.В. Сталиным, огромное значение принадлежало общественной инициативе, функциональное предназначение которой, представленной в виде множества многочисленных по своему внутреннему составу общественных объединений, сводилось к ориентации населения страны на участие в управлении делами государства, мобилизации его творческой инициативы и самодеятельности. В конечном итоге, массовые общественные организации призваны были подменить государственный аппарат, слиться с ним и, тем самым сделать его частью, собственно, советского общества. По сути, это была промежуточная, знаковая и очень важная структура с целевым стратегическим движением по направлению: «снизу – вверх», призванная обеспечить слияние власти и общества. На деле это означало реализацию одного из основных постулатов социализма «Государство – это мы – трудовой советский народ». В этом и заключалось принципиальное отличие сталинской модели социализма от всех последующих, когда её создание осуществлялось силами самого народа, посредством его сплочения на почве единой цели – достижение всеобщего благополучия, что на деле предполагало коллективную деятельность ради благополучия каждого члена общества. Достижению эффективности в этом была призвана содействовать система передачи как можно большего спектра полномочий народу, объединённому в различные союзы, общества и организации, что способствовало повышению степени его ответственности за реализацию намеченных планов. Диктат «сверху» изживался как противоречащий и препятствующий социалистическому вектору развития. Создаваемая в стране модель взаимоотношений в формате социалистической демократии была основана на тесном взаимодействии власти и общества, их сотрудничестве в решении единых общегосударственных задач.
Строительство социализма И.В. Сталин рассматривал как всенародное дело, подразумевающее сплочённость народа, его способность проявлять инициативу и предприимчивость. Уделом же партии, в данном случае, было придать действенный характер данным явлениям, точнее, пробудить общественную инициативу, нацелив её на построение социалистического государства. Суть последнего заключалась в том, что: (1) власть принадлежит рабочему классу; (2) средства производства, земля, фабрики, заводы переданы в собственность трудящихся; (3) развитие производства осуществляется согласно принципу планового руководства и подъёму культурного уровня трудящихся; (4) распределение народного дохода происходит в интересах повышения материального положения рабочих и крестьян, и расширения
социалистического производства; (5) улучшение материального положения трудящихся есть источник расширения производства; (6) рабочий класс выступает хозяином страны, работающий на собственный класс. Помочь партии в активизации общественности страны на построение такой модели социализма должны были те самые «приводные ремни, соединяющие партию с классом» к которым относились профсоюзы, кооперативы, союзы молодёжи, делегатские собрания работниц. Следовательно, партии было необходимо, чтобы она «облегалась широкой сетью беспартийных массовых аппаратов, являющихся щупальцами в руках партии, при помощи которых она передаёт свою волю рабочему классу, а рабочий класс из распыленной массы превращается в армию партии».
Уже в период с 1923 по 1924 год самоорганизация населения страны стала массовым явлением, количество добровольных организаций с 78-80 возросло до 300. Именно в это время, по словам И.В. Сталина, «народился новый тип общественной инициативы – всякие культурно-просветительские кружки и общества, спортивные организации, общества содействия, организации рабочих и крестьянских корреспондентов и прочие». Причём рост внутреннего численного состава общественных образований исчислялся за год ни одной сотней тысяч: «В прошлом году в профсоюзах было организовано по данным статистики 4800 тысяч. В этом году 5 миллон. …Если взять организацию физкультуры по РСФСР, то число членов в этой организации составляло в прошлом году 126 тысяч, в этом же году – 375 тысяч».
Во многом такая активизация «снизу» была спровоцирована, в том числе, и деятельностью партийных членов, первоочередной задачей которых была организация массовой работы с беспартийными, стимулирование их к объединению и политической активности. Следовательно, говорить о каком-либо диктате или «зажиме» со стороны органов власти относительно формирования и функционирования данных образований не приходится. Сам И.В. Сталин в этот период времени констатировал: «...среди них имеются не только сочувствующие Советской власти организации, но и враждебные». Он же предлагал партии рассматривать массовые инициативные организации как опору и помощника в деле построения социализма, как структуры, позволяющие объединять «государственный аппарат с миллионными массами и уничтожающих шаг за шагом всякое подобие барьера между государственным аппаратом и населением».
Что характерно было для общественных объединений на данном этапе их становления, так это их внутри-дискуссионная борьба, чреватая разделением единого объединения на множество более мелких. И именно «сверху», властью такие тенденции пресекались. Так, И.В. Сталин относительно дискуссии, разразившейся внутри РКСМ, по вопросу – комсомол это «резерв» или «инструмент» партии заявлял: «И то и другое. … Эти понятия друг другу не противоречат».
На XIII съезде партии (23-31 мая 1924 года) была принята Резолюция «Работа в массах и вовлечение масс в практическое строительство». Её принятие было обусловлено наметившейся тенденцией «отрыва госаппарата от масс», в связи с чем, власть, в очередной раз, сделала ставку на общественные образования. Она обязала хозяйственные органы усилить свою отчётность перед общественными объединениями, а партию ориентировала на активизацию деятельности общественников в вопросах государственного строительства: «Необходимо усилить влияние профсоюзов в деле подбора и выдвижения новых людей на хозяйственные посты, в деле контроля над работой хозорганов…». Отсюда и уже традиционная для власти констатация необходимости «способствовать росту всевозможных добровольных самодеятельных объединений: культурно-просветительных, спортивных и т.д., в особенности таких, которые непосредственно затрагивают семейно-общественный быт рабочей массы (нарпит и т.д.), обеспечивая им возможность правильного развития».
В итоге, органы власти не просто выступали инициатором создания всевозможных общественных объединений, они создавали все необходимые условия для их эффективного функционирования, как в случае с Крестьянским обществом взаимопомощи, учреждение которого произошло в 1924 году. Приняв Положение о его создании, власть устранилась от какого-либо диктата или контроля за его деятельностью. Главным арбитром в этом Положение признавало как самих членов общества, поскольку учреждалась коллективная форма его управлением, так и непосредственно законодательную базу страны: «За расходование средств общества на нужды, не предусмотренные настоящим Положением, виновные несут ответственность по ст. ст. 105 и 106 Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р.». Поэтому в данном случае можно вести речь исключительно о предоставлении внутренней свободы общественному объединению, в Положении о деятельности которого той же властью фиксировалось, что «Никакие органы власти не вправе распоряжаться средствами общества». По сути, учреждая Крестьянские организации взаимопомощи, власть ориентировалась на них, как на структуры, призванные сплотить крестьянское сообщество, посредством оказания крестьянами помощи как друг другу, так и «семьям военнослужащих, инвалидам, малоимущему крестьянскому населению, пострадавшим от социальных и стихийных бедствий, вдовам сиротам, больным…». Эта тенденция на сплочение общества «снизу» была доминирующей в деятельности советской власти все 20-е годы прошлого столетия: «Вне колхозов мы должны обязательно работать с беднотой, ибо, если мы не будем работать с ней, мы её не будем иметь, как сплочённую силу». Кстати, беднейшие слои населения не рассматривались властью как некий деклассированный элемент советского общества, напротив, считалось, что в этой среде заложен большой созидательный импульс.
Кроме того власть создавала все необходимые условия для быстрой регистрации официальным государственным органом той или иной общественной организации и стимулирования её социально-значимой деятельности. Так, в 1924 году Советом народных комиссаров СССР был принят ряд документов, призванных активизировать деятельность общественных образований. В частности, 6 октября вышел Декрет СНК Р.С.Ф.С.Р. «О премировании по единому сельско-хозяйственному налогу крестьянских обществ и других коллективов и кооперативов трудовых земледельцев», 24 октября того же года – «О налоговых льготах обществам Красного Креста и Красного Полумесяца союзных республик». Согласно последнему данные общественные организации в целях реализации возложенных на них общегосударственных задач освобождались от всех государственных и местных налогов и сборов. Предоставление льгот общественным организациям стало основополагающей в практике советской власти. Они освобождались на этапе регистрации от уплаты гербового и канцелярского сбора, отказать в регистрации им могли только при наличии уставных противоречий действующему законодательству, жалобы на неправомерные действия по отношению к ним со стороны властных структур они напрямую могли направлять в высшие руководящие органы страны. К тому же регистрацию, например, потребительского общества, производили комиссии, состоящие из «председателя, назначаемого Народным Комиссариатом по Внутренней Торговле Р.С.Ф.С.Р., и двух членов, делегируемых: один от Всероссийского Центрального Союза Потребительских обществ и один – от Всероссийского Центрального Совета Профессиональных Союзов». Вполне закономерным было решение власти о наделении регистрационных комиссий правом надзора за деятельностью потребительских обществ и их ликвидации в случае «уклонения организации от уставной цели или в сторону, противную интересам государства». Ведь советским обществом была признана одна единая цель – дальнейшее развитие социализма, и обеспечить её достижение было основополагающей задачей руководства страны, в том числе с помощью общественных образований. Ведь, их главной уставной задачей считалось – построение социалистического общества. Потому власть и держала на контроле деятельность общественных организаций, по этому случаю, например, констатируя в протоколе Политбюро ЦКК № 83 от 5 апреля 1924 года, что: «Организацию «Доброхима» признать в принципе приемлемой», поскольку её функционирование обеспечивало реализацию важнейшей общегосударственной значимости задачи: подготовка к газовой войне и противогазовой защиты ударными. Отсюда закономерно повышенное внимание власти к вопросу организации внутреннего структурирования общественных организаций, когда на Политбюро принималось решение: «Не отказываясь от персонального членства, в основу положить членство организаций…», и введение в их состав партийной фракции. При этом власть всячески беспокоилась о том, чтобы общественные организации не переросли в политическую партию и не утратили своей связи с народом. Предназначение общественных организаций власть видела в их объединении с беспартийными с тем, чтобы последних привести к социалистической идеологии. Следовательно, власть делала ставку, в первую очередь, на само население страны (как партийное, так и беспартийное) в деле организации социалистического государства. Приоритетом для власти был тот самый «маленький человек», к реализации непосредственных нужд и интересов которого ею призывались лидеры-общественники: помогать делом народу страны и не увлекаться «словесной агитацией».
Власть стремилась выстраивать свои отношения с общественными объединениями по принципу конструктивного сотрудничества, старалась не допустить противостояния или конкуренции и внутри самого спектра общественных сил страны. Так, циркуляр Народного комиссариата юстиции РСФСР «Об оказании юридической помощи населению» от 23 апреля 1924 года № 61 содержал установление, что: «Наряду с консультациями коллегий защитников должны быть всецело поддержаны консультации, организуемые профсоюзами. При этом коллегии защитников и профсоюзы отнюдь не должны действовать как конкурирующие органы, а, напротив, вести работу в полном контакте. Необходимо чтобы в составе профсоюзных консультаций были члены коллегий защитников…». В.М. Молотов, выступая на XIV съезде ВКП (б) с организационным отчётом ЦК партии, призывал членов партии отойти от «всяческого опекунства, всякого бюрократизма и упрощённого администрирования в отношении массовых организаций». Все вопросы общегосударственной значимости власть решала с опорой на общественные организации. Так, к делу борьбы с детской беспризорностью Постановлением Всероссийского Центрального Исполнительного комитета от 15 октября 1924 года «О мероприятиях по народному просвещению» привлекались крестьянские комитеты взаимопомощи и общества «Друзья детей». При этом последних власть рассматривала не в качестве «подсобной рабочей силы», а, как например, в случае с Обществом Красного Креста – служащих населению страны, приравненных согласно Декрету ВЦИК и Совета Народных Комиссаров Р.С.Ф.С.Р. к государственным служащим. Таким образом, общественные организации согласно установлениям власти создавались и с целью удовлетворения социальных нужд населения, например – «трудоустройство глухонемых», в связи с чем они призваны были выступать в качестве выразителей интересов населения и их представительства в органах государственной власти. Или, как Комсомольский союз молодёжи с подачи И.В. Сталина ориентировался на обеспечение взаимосвязи крестьянской молодёжи с пролетарской, что сделать предлагал посредством помощи крестьянству своими знаниями по агрономии или советскому законодательству. В этом и заключалась на тот момент времени основная задача комсомола в деле построения социализма в Советской России, а именно – вовлечение крестьянства в строительство социализма. Характерно, что такая система взаимоотношений молодёжи города с сельскими труженниками предлагалась общественной организации «сверху», то есть властными структурами, в качестве стратегического ориентира её дальнейшего функционирования. Отсюда закономерны и те наставления, которые И.В. Сталин давал советскому общественнику: «Не отрыв от масс, а теснейшая связь с ними; не ставить себя над массами, а идти впереди масс, ведя их за собой; не отчуждаться от масс, а слиться с ней и завоевать себе доверие, поддержку масс…».
Всё это доказывает, что власть всячески содействовала пробуждению общественной инициативы, ориентировала руководящие инстанции следовать примеру, когда «…только 10-15 процентов предложений, внесённых на производственных совещаниях, отвергаются, а 85-90 процентов обычно принимаются к выполнению». Кстати, этот пример являлся одним из методов приобщения населения к управлению общественными и государственными делами, являющийся, одновременно, сильной мотивационной составляющей людей трудиться ради общего блага.
Сохранение независимости общественной инициативы от какого-либо ведомства или учреждения было одной из прерогатив в деятельности советского руководства. Недопустимым считал И.В. Сталин, чтобы, к примеру, рабкор был зависим «от учреждений и лиц, с которыми он, так или иначе, соприкасается в своей работе». Власти нужны были «обличители недочётов», как и «командиры пролетарского общественного мнения», что говорит о том, что роль лидера общественного мнения власть «примеряла» не на себя, в этом она опиралась на народных представителей, доверяла им, а значит, была и соответствующая этому обратная связь «снизу». Однако в случае, когда на общественную организацию возлагалась социальная ответственность за жизнь конкретных людей, властью предусматривался учёт деятельности общественников со стороны властных структур. Причём не в качестве надзорного органа, а, исключительно, с позиций содействия общественникам как в случае, например, с Всероссийским обществом слепых, учреждённым Декретом Совета Народных Комиссаров Р.С.Ф.С.Р. от 8 июля 1925 года, когда: «При разрешении вопросов, соприкасающихся с предметом ведения Народного Комиссариата Здравоохранения, Народного Комиссариата Просвещения и Народного Комиссариата Внутренних Дел, приглашаются представители сих ведомств».
То есть, властью делалось всё для того, чтобы КПД общественников был на максимально высоком уровне. Постоянный учёт их повседневной деятельности позволял власти вырабатывать, по истине, инновационные решения стратегической значимости для общественного объединения, что сказывалось на процессах общегосударственной значимости. Власть всячески содействовала их укрупнению. С этой целью в сентябре 1925 года её решением был создан Союз обществ Красного Креста и Красного Полумесяца Советских Социалистических Республик, причём, без жёсткой привязки его членов к структуре: «За каждым участником Союза … сохраняется право свободного выхода из Союза». Данный Союз был полностью самостоятелен в своей деятельности: от установления регламентов внутренней деятельности и составления планов работы до утверждения отчётности о её результатах. Общественные организации включались наряду с государственными органами в составы межведомственных комиссий, например, по борьбе с детской беспризорностью в 1926 году.
XIV съезд партии, проходивший с 18 по 31 декабря 1925 года, в работе партии с общественными объединениями обозначил два стратегически важных направления. Первое, это продолжение тенденции по «вплетению» общественных организаций в реализацию общегосударственных задач и, второе – создание благоприятных для этого условий, что напрямую ставилось в зависимость от деятельности партии собственно общественного объединения, непосредственно его рядовых членов и населения страны, в целом. Основополагающим принципом в этом провозглашалась недопустимость использования в целях личной выгоды общественной организации или членства в ней. Для практического воплощения данного установления партия внедряла как партийный, так и народный контроль за деятельностью, в данном случае – профсоюза. Последнему партия рекомендовала: отчитываться за свою финансовую деятельность перед населением; усилить контроль над финансовой деятельностью нижестоящих организаций со стороны вышестоящих; установить ответственность за финансовую деятельность данного профоргана руководящего коллектива, как перед массами, так и перед вышестоящими органами; усилить ответственность ревизионных комиссий; добиться полной гласности результатов контроля и ревизий перед массами. Что касается обеспечения реализации принципа демократии внутри профсоюзной организации, то здесь партия рекомендовала ей проводить широкие выборы своих органов и обязать выборные должностные лица отчитываться перед избирателями; внимательно относиться к идущей от масс критике; развивать активность и самодеятельность рядовых членов; удешевлять союзный аппарат; расширять дело союзной помощи своим членам. Ответственность за работу в рядах профсоюза партия возлагала, в том числе и на его рядовых членов, с тем, чтобы добиться создания «действительного широкого союзного актива, непрерывность его роста путём привлечения свежих сил из низов». К тому же власть не стремилась взять «под свой козырёк» деятельность профсоюзной организации, напротив, ставила её деятельность, исключительно, под контроль населения. Это есть ничто иное, как действенный инструмент достижения эффективности в деятельности общественного объединения, когда партия задавала рамки функционирования общественного объединения, призванные обеспечивать эффективность его функционирования, а рядовые её члены могли осуществлять всесторонний контроль за деятельностью организации. То есть, партия для того, чтобы общественная структура действовала в интересах населения страны, практически, самостоятельно выстраивала механизм её внутренней деятельности таким образом, чтобы создавались благоприятные условия для достижения возложенных на неё задач общегосударственной важности. Фактически, власть учила общественников тому, как правильно – то есть, в интересах всего общества, организовывать свою социально-ориентированную деятельность.
При этом ЦК партии жёстко следил за недопущением чрезмерного усиления на местах влияния парторганов в деятельности профсоюзов, факты чего в 1925 году фиксировались на XIV съезде партии: «Наряду с мелочным вмешательством парторганов в повседневную работу профорганизаций выявились: несерьёзный подбор руководящих работников профорганизаций, частая смена их, порой нарушающая профсоюзную демократию и т.д.». Руководством партии считалось, что это ведёт к дискредитации общественного объединения как такового в глазах всего общества.
Значительно шире, нежели, обеспечение роста численного состава профсоюза и защиты экономических интересов его членов власть рассматривала деятельность профсоюзных структур. «Констатируя большие заслуги профсоюзов в деле восстановления всего хозяйства и особенно промышленности» власть ориентировала их на дальнейшее расширение своей деятельности в этом направлении. Этому, согласно Резолюции «О работе профсоюзов», принятой на XIV съезде партии в 1925 году, призван был содействовать принцип их самостоятельности в деле разработки и утверждения собственных производственных и финансовых планов. В целях организации борьбы с бюрократизмом профсоюзам запрещалось создавать блоки с хозяйственными или государственными органами, поскольку, считалось, что в результате профсоюзы «прикрывают» недобросовестную деятельность хозяйственных органов и превращаются «в придаток, в политотдел при хозорганах и ведёт к забвению им его важнейшей функции – представителя и защитника экономических интересов рабочих». Выполнение этих функций профсоюзным руководством призвано было обеспечивать рост его авторитета среди трудящихся страны. Да и сама партия была заинтересована в том, чтобы профсоюз становился значимой общественной структурой. Именно поэтому партия признавала недопустимым как «односторонние, не согласованные с профсоюзами выступления хозяйственников перед рабочими по вопросам изменений условий труда и заработной платы», так и практику профсоюзов заключать с хозорганами коллективные договоры, минуя рабочих: «Обсуждение колдоговоров в его важнейших частях на широких собраниях рабочих должно стать правилом». Таким образом, сильная авторитетная организация такая как профсоюз становилась главным действующим субъектом в отношениях между трудящимися и административными органами предприятий и учреждений. На них же возлагалась и координация реализации задач, касающихся улучшения производства и условий труда, возложенные на производственные совещания, создаваемые при профсоюзах.
Аналогичный инструментарий функционирования предлагался партией и комсомольскому союзу молодёжи. В резолюции «О работе комсомола», принятой на этом же XIV съезде партии в декабре 1925 года, провозглашалась «борьба за молодёжь, соответствующее её воспитание, сохранение преемственности опыта социалистической революции…». Исходя из этого, а также текущего момента развития страны, находящейся на начальной стадии строительства социализма, РЛКСМ предстояло объединять молодёжь путём решения проблемы по совмещению её личных устремлений «с общими интересами социалистического строительства». Именно посредством такого подхода комсомольскому активу предстояло решить и вопрос с безработными подростками, в том числе их экономической поддержки, и содействие получению ими профтехнического, общего и политического образования; и культурно-экономического преобразования деревни; и вовлечение в союз батраков; и улучшение образовательного процесса в вузах страны. Молодёжь привлекать к деятельности внутри союза рекомендовалось посредством её приобщения к обсуждению и практическому разрешению жизненных и других интересующих её вопросов, «в первую очередь, вопросов экономического и культурно-бытового порядка». Данным подходом как укреплялись связи внутри самого молодёжного сообщества, так и пресекались какие-либо попытки распространения в её среде иждивенческих позиций. Также, партия рекомендовала комсомолу усилить взаимодействие, как с беспартийными, так и комсомольского актива с рядовыми членами своей организации. Отсюда недопустимой и вредоносной признавалась практика по созданию альтернативных комсомольскому союзу оргструктур, типа союза середняцкой беспартийной крестьянской молодёжи: «Такие организации неизбежно развили бы тенденцию превращения в другой, чисто крестьянский союз, в противоположность РЛКСМ и партии». То есть, руководству страны нужна была сплочённая единым союзом, а не разрозненная множеством общественных объединений – молодёжь страны. При этом комсомолу рекомендовалось всячески поддерживать добровольные молодёжные объединения, методом работы с которыми в деле пропаганды среди них социалистических идей должен быть: «максимум убеждения, минимум принуждения». Именно партия инициировала установление партнёрских отношений профсоюзов с комсомольской организацией, усиление взаимодействия последней с пионерской структурой.
Партией подчёркивалась необходимость предоставления комсомолу самостоятельности, но не нейтральности от партии, что неизбежно могло бы привести союз к его обособлению, отрыву от партийного руководства и к полному нарушению революционной преемственности. В виду этого, а также с учётом того, что среди его актива всё ещё наблюдалась «относительная слабость и неграмотность» партией внедрялась система партруководства союзом. Она заключалась в обсуждении вопросов союза на партийных собраниях; проведении совместных собраний; тщательном отборе партийцев, прикрепляемых к союзу; формирование партядра комсомола и наделение партийных комсомольцев большей степенью ответственности перед партийной организацией; контроле за комсомольской печатью.
Данная тенденция власти по отношению к общественным объединениям становилось основополагающей и в последующем. Они не отстранялись от участия в решении общегосударственных задач, и, тем более не противопоставлялись власти или другим структурам (администрации учреждений, организаций, предприятий). Согласно Резолюции, принятой на XIV съезде партии (18-31 декабря 1925 г.) общественные организации максимально должны были быть вовлечены в деятельность государственного аппарата: «Общественная инициатива должна быть развёрнута значительно шире». Общественные организации привлекались органами власти к решению важных социальных проблем, к совместной выработке решений по ним, определению форм и методов привлечения общественных сил. Своим Постановлением от 30 марта 1926 года Совет Народных Комиссаров СССР передавал Союзу Обществ Друзей Авиационной и Химической Обороны и Промышленности Союза ССР на безвозмездной основе устаревшее авиационное имущество для хранения, изучения и демонстрирования. При этом власть предусматривала в формате долгосрочного кредитования финансовое обеспечение деятельности общественных организаций, с тем, чтобы они не занимались сбором средств, а занимались, непосредственно, социально-значимой деятельностью. Содействовать им в этом, согласно Письму Всероссийского Центрального исполнительного комитета от 11 июня 1928 года в деле борьбы с детской беспризорностью призваны были исполкомы.
Рост общественных объединений продолжался все 1920-е годы: «Наиболее быстрыми темпами, однако, росли союзы сельскохозяйственных и лесных рабочих и строителей». По-прежнему для власти приоритетным оставалось усиление взаимосвязи общественных объединений с беспартийными массами, которое в это время характеризовалось ростом уровня доверия к ним со стороны последних: «Если два года назад в ряде профсоюзов посещаемость общих собраний падала до 20-30 проц., то сейчас по всем союзам мы имеем увеличение посещаемости». Следовательно, уже XV съезд партии (2-19 декабря 1927 г.) на общественные организации возложил одну из главных задач в построении социалистического государства – борьбу с бюрократизмом в государственном аппарате. Профсоюзы партия призывала вести «интенсивную пропаганду и разъяснение того, что лишь при самой решительной борьбе с непроизводительными тратами, халатностью и небрежностью работы… возможна окончательная победа трудящихся». Государство с опорой на профсоюзное движение пыталось донести до самых отсталых слоёв пролетариата, что только они являются «хозяином индустрии». Комсомольцы ориентировались партией на пробуждение творческой инициативы и стремления к самореализации батрацко-бедняцких слоёв деревенского населения.
Таким образом, партия, опираясь на общественные формирования, во-первых, пыталась сплотить население страны и, в первую очередь, беспартийных, что осуществлялось методами пропаганды и агитации, этим, во-вторых, достигалось формирование ценностно-мировоззренческих установок в обществе, соответствующих социалистической идеологии. То есть, расчёт партии был на то, чтобы каждый гражданин страны мог присоединиться к процессу социалистического строительства осознанно, исходя из собственных идеологических воззрений. В этом и заключался один из принципов успешного строительства социализма в Советской России.
Рост числа общественных организаций и объединений обусловил принятие в феврале 1928 года «Положения об обществах и союзах, не преследующих целей извлечения прибыли», призванное упорядочить их деятельность в стране. Самое главное, что посредством этого власть во главу угла всей общественной деятельности ставила интересы государства. С этой целью она под свой контроль брала соответствие их уставной деятельности законодательству страны; оставляла за собой право отвода, как членов общественного объединения, так и его учредителей. Общественное объединение не могло начать свою деятельность до момента регистрации его устава соответствующим государственным органом. Не разрывалась связь объединения с органом, зарегистрировавшим его устав – в уведомительной форме общественники обязаны были ему сообщить о проведении своего организационного собрания. Кроме этого, данным Положением налагалось вето на дублирование целей деятельности среди добровольных объединений граждан, которые предметом своей совокупной деятельности избрали определенную постоянную цель, не связанную с извлечением материальных выгод для участников объединения или удовлетворением их экономических потребностей. Перерегистрации в свете нового Положения требовалось и от уже действующих общественных структур.
Однако, говорить о каком-либо «зажиме» общественной инициативы в свете вышеприведённого постановления Совета Народных Комиссаров РСФСР и ВЦИК не приходится, поскольку буквально вслед за его принятием последовала череда учреждения новых общественных институтов. Уже в августе 1928 года этими же структурами были учреждены товарищеские суды на фабрично-заводских учреждениях, в государственных и общественных учреждениях. Традиционно, что данный орган общественной самодеятельности, призванный выступать в качестве так называемой общественной инициативы, инициировался «сверху», органом власти. Именно власть определяла правовые рамки её реализации в формате товарищеского суда: это и виды рассматриваемых дел и меры наказания, и специфику взаимодействия с органами правосудия, и сроки и порядок рассмотрения дел. Оставалось главенство государственных структур в деле осуществления правосудия в стране: «Если органы прокуратуры признают, что товарищеский суд принял к своему рассмотрению дело, не подлежащее его ведению, или применил меру, которую он налагать не вправе, то они приостанавливают исполнение постановления товарищеского суда…». Непосредственно за общественностью законодатель оставлял: процесс образования товарищеского суда, установление численного состава его заседателей, утверждение порядка разбора дел и выбор меры наказания. Характерно, что денежные штрафы, налагаемые товарищеским судом согласно Постановлению органов власти, перечислялись какой-либо общественной организации, например, МОПР, Осоавиахим, Друг детей и другим. Следовательно, такими действиями власть, во-первых, провоцировала рост уровня доверия населения к органам власти, во-вторых, содействовала укреплению межличностных отношений внутри общества и, как следствие, в-третьих, укрепляла взаимоотношения по линии: власть-общество.
Несмотря на это к 1930 году всё же обозначились негативные моменты в деле реализации общественной инициативы, точнее началась бюрократизация руководящего состава её структур. В связи с этим И.В. Сталин, выступая на XVI съезде партии (26 июня – 13 июля 1030 года), поставил задачу: «организовать перестройку всей практической работы профсоюзных, кооперативных, советских и всяких иных массовых организаций». Это означало чистку их рядов от чуждых и обюрократившихся элементов и обновление кадрового состава посредством выдвижения новых кадров из числа «работников снизу».
Обоснованность такого решения И.В. Сталина подтверждает и сетования Л.М. Кагановича на то, что президиум ВЦСПС за 1928 год на своих заседаниях не рассмотрел ни одного крупного производственного вопроса. Недопустимым считал отрыв профсоюзов от обеспечения участия рабочих в управлении производством и их переориентации исключительно на защиту экономических интересов рабочих. Съездом также отмечались недостатки в деятельности профсоюза на этот момент времени: это и уход профсоюза от активной политической деятельности, и «разрыв его связи с массами», и «…замыкание в узко цеховые интересы». Всё это, по мнению партии-власти, было направлено на противопоставление ей профсоюзов. Отсюда в дальнейшем закономерным было ожидать разжигание новой волны борьбы за власть, и как следствие – социальные потрясения и приостановка процессов по становлению социалистического государства. С учётом этого партия настаивала на чистке профаппарата и выдвижении в его состав рабочих и работниц с производства, из чего следует, что решение, в том числе и политических проблем, власть рассматривала в опоре на трудящихся страны: «Съезд обязывает профсоюзные и партийные организации в кратчайший срок обновить аппарат выдвижением в него сотен и тысяч ударников». Основным помощником в этом деле профсоюзу должна была стать партия.
Что касается результатов в деле построения социалистического государства, то на данном съезде партии отмечались позитивные сдвиги, обусловленные, в том числе, и деятельностью профсоюза. Это и сокращение безработицы – «число безработных сократилось за полгода на 40%», и «непрерывный рост материального благосостояния и культурного уровня рабочего класса СССР. В последние пять лет зарплата рабочих выросла больше чем на 79%», и рост жилищного строительства. В связи с этим партия уповала на дальнейшее расширение сферы деятельности профсоюзов в жизни советского общества. Теперь эта роль сводилась к осуществлению контрольных функций профсоюзами по обеспечению достижения дальнейших прогрессивных показателей в обозначенных сферах жизнедеятельности советского общества. Так, на них возлагался контроль за расходованием средств, «ассигнуемых на жилищное строительство»; «обеспечение непрерывного роста заработной платы», вплоть до исправления недочётов, связанных с плохой подготовкой и переводом на 7-часовой рабочий день и непрерывную неделю.
Продолжала власть и политику относительно расширения спектра совместной деятельности властных структур, общественных объединений и непосредственно народа. Положением ВЦИК и СНК РСФСР от 10 октября 1930 года «О сельских общественных судах» в деле учреждения и организации деятельности данной инстанции были объединены усилия районного исполкома, собрания граждан и общественных организаций. Последние, наряду с отдельными гражданами, наделялись правом выдвигать кандидатов на должность сельских общественных судей, которые затем избирались собранием граждан, а утверждались исполкомом района.
В июне 1931 года Советом Народных Комиссаров СССР принимается Постановление «Об общественных инспекторах по охране труда», согласно которому существенным образом расширялись права профсоюзов. Их представитель – общественный инспектор наделялся широким спектром полномочий: от контроля за деятельностью администрации предприятия до привлечения к ответственности за нарушение законов о труде.
Власть продолжала создавать условия для реализации принципа самостоятельности в деятельности общественных организаций, которые, например, согласно Примерному Уставу Кассы общественной взаимопомощи колхозников и колхозниц, утверждённому в 1931 году, заключались, в том что: «Виды и размеры помощи, а также порядок и правила её оказания устанавливаются общим (делегатским) собранием… Расходование капиталов и фондов кассы производится в плановом порядке по годовым планам, утвержденным общим (делегатским) собранием членов кассы». При этом сохранялся принцип совместной деятельности общественной организации с тем или иным органом власти с формулировкой в уставном документе типа: «Всероссийское общество слепых, являясь самостоятельной общественной организацией, состоит при НКСО РСФСР и действует под его общим руководством и контролем». И здесь же уточнялось о том, что: «Плановые мероприятия и всю работу… Всероссийское общество слепых проводит совместно с заинтересованными ведомствами и организациями». При этом устанавливалось некое равенство в их отношениях друг с другом, когда, к примеру, Народный Комиссариат социального обеспечения РСФСР, курирующий деятельность Всероссийского общества слепых, должен был согласовывать с ним подготовку и издание собственных инструкций и положений, затрагивающих деятельность данного общества.
Ещё одним принципиальным постулатом власти относительно функционирования советского общества было сохранение и развитие в его среде принципа коллективизма. С этой целью, например, в том же Примерном Уставе Кассы общественной взаимопомощи колхозников и колхозниц учреждалось, что «Вносимые в кассы их членами взносы обратно не возвращаются». Таким установлением власть лишний раз заставляла члена общества задуматься о выходе из её состава и, тем самым, сохранить общественное объединение. Помимо этого власть продолжала наращивать и рост значимости общественного объединения в жизни советского общества, в том числе посредством осуществления государственных выплат через конкретную общественную организацию: «По поручению органов социального обеспечения и за счет специально ассигнуемых ими средств – кассы общественной взаимопомощи производят выплату пенсий и пособий членам кассы, которым назначено государственное обеспечение (инвалиды войны, семьи призванных в РККА и т.п.)».
С 1932 года с момента принятия ВЦИК и СНК РСФСР «Положения о добровольных обществах и союзах» можно говорить об очередном новом этапе в развитии общественной инициативы. Дальнейшему взаимодействию и объединению ресурсов общественных активистов призвано было содействовать признание на общероссийском уровне единого для всех целеполагания: «активное участие в социалистическом строительстве Союза ССР, а также содействие укреплению обороны страны». Этим общественные структуры вплетались в реализацию общегосударственных задач, становились действенным механизмом по осуществлению государственной власти, поскольку наряду с органами советской власти признавались основным субъектом в деле реализации планов народного хозяйства и социально-культурного строительства. Причём, руководством страны общественные организации ориентировались, как на объединение своих сил – «организуются союзы добровольных обществ», так и на развитие, так сказать, своих внешних связей – с колхозами, совхозами, предприятиями. В целях достижения уставных целей и задач общественным организациям разрешалось организовывать свои торговые и производственные предприятия. Дабы не возникало противостояния между государственными и общественными структурами, Положением воспрещалась деятельность общественников, направленная на защиту правовых и экономических интересов своих членов, «за исключением тех случаев, когда это предусмотрено законом». Контроль за деятельностью общественных организаций не являлся исключительным правом властных структур и ведомств. К этому делу по Положению подключались секции местных исполкомов, советов, других общественных организаций, а также широкие круги населения, которые наделялись правом заслушивать отчётные доклады общественных объединений. Также под контроль власти бралась деятельность в составе общественных организаций иностранцев, живущих за пределами СССР: «Лица, проявившие враждебное отношение к революционному движению пролетариата, не могут быть приняты в члены добровольного общества».
Уже в марте 1934 года был разработан и проходил процедуру согласования с высшим руководством страны Устав новой общественной структуры Союза писателей СССР, призванной объединить Всесоюзное объединение Ассоциаций пролетарских писателей, Российскую ассоциацию пролетарских писателей и ряд других. Их объединению призвано было способствовать активное содействие делу социалистического строительства, «поворот в сторону советской власти». С этой целью основополагающим принципом их творчества провозглашался принцип социалистического реализма, предполагающий творчество писателей согласно «правдивого, исторически-конкретного изображения действительности». Лично И.В. Сталиным к этому было добавлено установление о необходимости «воспитания трудящихся в духе оптимизма». Потому в Уставе новой писательской организации раскрывались преимущества социалистического строя: «бурный рост производительных сил, ликвидация классов и уничтожение всякой возможности эксплуатации человека человеком, уничтожение противостояния между городом и деревней», которые писательское сообщество призвано было продолжать отстаивать. В этом и заключалось их предназначение в жизни советского общества, а именно «защита интересов рабочего класса в укреплении Советского Союза». Для этого им предстояло, и воспитать новую плеяду писателей из среды рабочих, колхозников и красноармейцев, и содействовать развитию «братских национальных культур», и участвовать в теоретическом осмыслении проблем социалистического реализма. И, конечно, продвигать своё творчество среди мировой общественности, следовательно, «создание произведений высокого художественного значения» - признавалось генеральной целью Союза писателей СССР. Для выполнения такого рода задач власть создавала иерархичную и разветвлённую структуру, с отделениями на уровне республик, краёв и областей, наделяя её правом юридического лица. От какого-либо контроля со стороны органов власти данная общественная организация согласно её Уставу была освобождена. Определённая степень независимости отстаивалась лично И.В. Сталиным и среди её членов. Именно им был убран из текста Устава пункт, требующий для кандидата в члены организации наличия рекомендаций от трёх членов Союза. Это придавало новой общественной структуре открытость, а также призвано было содействовать росту её численного состава, придавая ей тот самый массовый характер, присущий советским общественным организациям. Во многом активизации их деятельности способствовало их освобождение ото всех налогов, сборов и пошлин.
Решались властью и вопросы финансового обеспечения деятельности общественных организаций, причём не методом установления «государственного жалования», а посредством создания при них новых организационных форм. Так, в 1934 году Совет Народных Комиссаров образовал при Союзе советских писателей СССР «особую организацию помощи работникам литературы» - «Литературный фонд Союза ССР». Данная структура являлась самостоятельной общественной организацией, зависимость которой от Союза писателей СССР определялась формированием последним состава правления фонда. Свою основную задачу: «содействие членам Союза советских писателей СССР путём улучшения их культурно-бытового обслуживания и материального положения, а также оказание помощи растущим писательским кадрам путём создания для них необходимых материально-бытовых условий» правление фонда решало за счёт финансовых средств, получаемых от реализации продукции литераторов. Несколько шире перечень источников поступления денежных средств был в «Архитектурном фонде Союза советских архитекторов СССР». Здесь присутствовали ещё и ассигнования, получаемые из государственного бюджета «в размере 25% к общим поступлениям в "Архитектурный фонд Союза советских архитекторов СССР" из всех источников». Таким образом, присутствовало разделение творческой, художественной деятельности и её финансовой обеспеченности между двумя взаимосвязанными юридическими лицами.
Продолжалась властью реализовываться тенденция на расширение функциональных полномочий профсоюзов и как можно большего их включения в управление делами государства. Так, Совет Народных комиссаров РСФСР 28 января 1935 года принял постановление «О закреплении за профсоюзами муниципализированных строений, занимаемых профсоюзными домами отдыха, санаториями и другими социально-профилактическими учреждениями». Согласно Постановлению ЦИК СССР от 17 апреля 1936 года «О ликвидации Всесоюзного общества пролетарского туризма и экскурсий» профсоюзам перешёл функционал ликвидированного общества.
Подобные позитивные тенденции в жизни советского общества получили закрепление в принятой в 1936 году новой Конституции (Основном законе) СССР. Её статья 126 закрепляла право граждан на объединение в общественные организации в целях «развития организационной самодеятельности и политической активности народных масс», что свидетельствует о том, что власть продолжала делать ставку на политически активную общественность страны. Хотя в последующем обозначились довольно-таки негативные тенденции в развитии общественного движения в стране. А именно, проявился разрыв связи общественных организаций с населением страны. Об этом как о недопустимой и вредительской практике руководство страны констатировало на XVIII съезде партии в 1939 году (10-21 марта). Конкретно профсоюзам вменялось нарушение демократии в связи с отсутствием в их деятельности отчётности перед членами, подменой выборности кооптацией и назначенством. То есть, среднее звено исполнительного корпуса партии в лице чиновничьего аппарата профсоюзов саботировало направление партии на обеспечение роста уровня образования и культуры рядовых членов общественных организаций и их участии в выборах в органы государственной власти. Власть настоятельно требовала от общественных организаций переходить на уровень организации «общественно-массовой работы», расширять свои полномочия вплоть до становления контролирующими инстанциями, например, по пресечению фактов «внутрипроизводственного вредительства», под чем понимались случаи недооценки предложений рабочих.
В целом, XVIII съезд партии констатировал о выполнении и перевыполнении задач, поставленных вторым пятилетним планом, к решению которых были причастны, в том числе, и общественные организации страны: «Среднегодовая заработная плата рабочих и служащих по всему народному хозяйству выросла в 1937 году по сравнению с 1932 годом на 113,5 процента, …окончательно ликвидированы все эксплуататорские классы, …завершена коллективизация сельского хозяйства… Трудящиеся СССР в подавляющей массе являются активными и сознательными строителями бесклассового социалистического общества, коммунизма». Очевидно, что данные факты свидетельствуют об эффективности той модели взаимоотношений власти и общества, в том числе посредством объединений последнего, которая была избрана и активно эксплуатировалась в предыдущее время. Факт отсутствия среди итоговых решений съезда отдельных резолюций относительно организации деятельности массовых общественных организаций в свете новых задач, свидетельствует о том, что уже была сложена достаточно устойчивая модель взаимодействия власти с общественными объединениями, не требующая дополнительных регламентирующих решений «сверху».
В свете всего выше обозначенного проявилась и необходимость модернизации, собственно, партии страны, которая согласно Конституции СССР от 1936 года представляла собой «руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных». Изменения в партийном функционировании отразились и на реализации общественной инициативы страны в целом.
Существенные изменения в свой Устав партия вносила на XVIII съезде, акцентировав внимание на необходимости дальнейшего расширения инициативы «снизу», что выражалось как в увеличении прав рядовых членов партии: «критиковать на партийных собраниях любого работника партии, …избирать и быть избранным в партийные органы, …требовать личного участия во всех случаях, когда выносится решение о их деятельности или поведении, …обратиться с любым вопросом и заявлением в любую партийную организацию вплоть до ЦК ВКП (б)», так и в допуске к вступлению в партии значительно большего числа граждан. Последнему, в частности, призваны были способствовать предложения по замене требования к кандидату об «усвоении программы партии» на её поддержку и по сокращению партийного стажа необходимого для приёма в партию. Недопустимым и враждебным, считал Андрей Александрович Жданов, выступающий на съезде с докладом об изменениях в Уставе партии, игнорирование общественными организациями, равно как и партийными структурами инициативы и обращений «снизу». За наличие в практике таких случаев среднее партийное звено, как и представители общественных и государственных организаций объявлялись «врагами народа». Борьбу руководство партии объявляло пассивности членов партии, карьеризму, бездушному отношению к людям, клеветничеству, давлению на беспартийных. Именно на таких принципах власть предлагала как партии, так и общественным объединениям выстраивать своё взаимодействие с населением страны. На первое место ею ставился тот самый «маленький человек» – рядовой гражданин, желающий честно жить и трудиться в своей стране на благо всего общества.
В целом, как сам факт внесения изменений в Устав партии, так и их содержательное наполнение свидетельствуют о повышенном внимании руководства партии к общественной инициативе, его стремлении создать все необходимые условия для обеспечения участия в управлении государственными делами как можно большего числа граждан. То есть, стратегическая линия деятельности общественной организация выглядела следующим образом: общественная организация – рядовой гражданин страны – власть (или участие в управлении делами государства). Выстраивание данной траектории развития внутригосударственных общественных отношений и было основополагающей задачей руководства страны. Неслучайно к работе на съездах партии приглашались представители профсоюза, комсомола, Совета писателей СССР нередко поднимающие в своих докладах достаточно «больные» вопросы из жизни советского общества. И властью такая практика поощрялось, поскольку позволяло, во-первых, сплачивать общество, во-вторых, делать его своим союзником в решении задач государственной значимости, и, в-третьих, повышать качество принимаемых ею решений. Так, В.М. Молотов, будучи председателем Экономического Совета СНК СССР в 1939 году, по результатам обсуждения поправок и дополнений в пятилетний план заявлял: «…обсуждение тех предложений, которые были выдвинуты на съезде и перед съездом, дают возможности внести ряд важных поправок, которые уточняют и улучшают тезисы».
Характерно, что сами общественники ратовали за более тесное взаимодействие партии с их структурами, в первую очередь, на местах. Так, лидер ВЛКСМ Н.А. Михайлов считал недопустимым «когда руководство комсомольской организацией осуществляет не бюро партии, его первый секретарь, а один из секретарей, в порядке, так называемого шефства. К чему это приводит, можно видеть на примере Иркутского обкома партии. Пользуясь бесконтрольностью, Иркутский обком комсомола нарушал большевистские принципы подбора кадров. На комсомольскую работу порой попадали случайные люди». Следовательно, можно говорить о содействии со стороны партии общественным объединениям в деле организации их внутренней деятельности. Делом государственной важности и его сохранения считалось укрупнение общественных объединений. Так, в 1951 году Постановлением Совета Министров СССР в одну структуру – Всесоюзное добровольное общество содействия армии, авиации и флота (ДОСААФ СССР) объединялись ДОСАРМ, ДОСАВ и ДОСФЛОТ. Причём, основополагающей задачей нового общественного формирования провозглашалось увеличение его численного состава не менее чем в два раза.
Властью всячески поощрялась деятельность общественных организаций страны за её пределами. В этом общественные объединения, фактически, выступали проводниками социалистических идей в других странах мира. «Опыт нашей литературы служит также примером и часто образцом для прогрессивных писателей в странах капитализма – в Западной Германии и на американском континенте». Об этом на XIX съезде партии (5-14 октября 1952 г.) говорил А.А. Фадеев, заместитель председателя оргкомитета Совета писателей СССР, уставной целью которого было: «создание произведений высокого художественного значения, насыщенных героической борьбой международного пролетариата, пафосом победы социализма, отражающих великую мудрость и героизм коммунистической партии». Подобного рода уставные цели свидетельствуют о том, что общественные объединения были ориентированы на получение конкретного конечного, как теперь говорится – измеримого результата. У профсоюзов к таковым относились, например, факты того, что: «За послевоенные годы почти в полтора раза выросла заработная плата трудящихся…». Данное преподносилось общественниками как совместное с властью достижение – найдены пути и механизмы решения этого вопроса, как и вопросов по медицинскому обслуживанию трудящихся, по их отдыху, по жилищному вопросу и другое. В случае наличия трудностей представители общественных объединений могли поставить перед властью конкретный перечень предложений для реализации, что и делали, например, в ходе своих выступлений на съезде партии: «Надо, чтобы в пятилетнем плане были разработаны конкретные задачи промышленным министерством и Министерством труда и резервов по расширению и улучшению обучения рабочих…» (В.В. Кузнецов, председатель Президиума ВЦСПС).
Итак, в целях построения социалистического государства власть опиралась, прежде всего, на народ, его непосредственное участие в этом процессе. По замыслу устроителей, оно должно было выражаться, во-первых, в формировании населением страны конкретных предложений по его построению в условиях видения конечного пути развития государства, в целом, а, во-вторых, его участием в их реализации или, другими словами, воплощение своих же инициатив в жизнь. Решить такую задачу было под силу объединению граждан, в том числе в виде конкретного общественного образования. Вот на такую общественную поддержку и делала ставку советская власть, создавая максимально благоприятные условия для её юридического оформления и эффективного функционирования в дальнейшем. По сути можно ставить знак равенства между идей построения социалистического государства и объединением граждан страны в союзы или общественные организации с их последующей интеграцией в дело управление государством.
Самое главное, что делает власть, это устанавливает через партию тесное взаимодействие с беспартийной частью советского общества, запуская в её среде программы политического просвещения, чем и способствовала их внутреннему сплочению. Параллельно с этим активизирует процессы по увеличению роли общественных объединений в жизни государства, в частности, путём наложения обязанности на органы власти отчитываться перед ними о результатах своей деятельности, при этом лишая властные структуры права вмешиваться во внутреннюю деятельность общественной организации. Стимулом к росту в стране общественных организаций послужили инициативы власти об освобождении общественных образований от уплаты налогового сбора и предоставлении ряда льгот.
Постепенно и по функционалу, и по своему социальному статусу общественные организации начинают де-факто приравниваться к органам власти, в условиях сохранения своей независимости от них. Роль последних по отношению к общественным организациям заключалась в оказании помощи и содействии, в том числе в вопросах организации внутренней деятельности конкретного общественного объединения. Именно власть стояла на страже возникновения процессов перерождения общественной организации в политическую партию, её бюрократизации и разрыва связи с населением страны в целом. При этом принципиальным оставалось недопущение возникновения нейтральной позиции общественной организации по отношению к коммунистической партии страны. Принципиальным было сохранение связи, в том числе и идеологической между этими структурами.
Благодаря подобному роду действиям, к концу 1920-з годов власти удалось-таки «пробудить» общественную и политическую активность населения страны. Общественная инициатива с этого времени становится главной движущей силой всех последующих процессов развития социалистического государства. В её среде расширяется практика саморегуляции, в том числе за счёт увеличения числа товарищеских судов, возрастала роль общественных организаций и в деле управления государством. На первый план выходит роль и место того самого «маленького человека» в интересах которого власть и производила все свои реформы, в том числе и по изменению условий функционирования Коммунистической партии. Её формат постепенно расширялся, превращаясь в «трибуну» для реализации общественной инициативы, тем более, что она носила в этот период времени действенный характер. А именно, результаты её деятельности сказывались и на специфике функционирования советского общества, и на развитии международного сообщества в целом.
Итак, в деле построения социалистического государства советская власть первостепенное значение уделяла общественной инициативе. В связи с этим ею создавались максимально благоприятные условия для её активизации. Общественная инициатива согласно правовым решениям властных структур с 1920-х по начало 1950-х годов призвана была стать внутренне сплочённой, политически грамотной, самостоятельной, многочисленной, с высоким социальным статусом, тесно взаимодействующей на условиях партнёрства с органами власти и Коммунистической партией.
Несколько иные принципы формирования и функционирования общественных организаций устанавливаются сразу после смерти И.В. Сталина. Уже 2 марта 1954 года выходит Постановление Совета Министров СССР «Об организации добровольных пожарных дружин на промышленных предприятиях и других объектах министерств и ведомств», которым весь спектр работ по формированию добровольных дружин возлагался на органы власти. Членам дружин данным постановлением гарантировались денежная премия и заработная плата, чем производилась подмена мотивационных установок в осуществлении общественно-значимой деятельности. Собственно Положением о добровольных пожарных дружинах, утверждённым Приказом МВД СССР от 19 марта 1954 года № 120, на данные общественные структуры возлагались, в том числе и контролирующие функции за действиями органов власти: «осуществление контроля за выполнением и соблюдением на объекте (цехе) противопожарного режима». Это свидетельствует о том, что от непосредственного организатора и участника противопожарной деятельности общественная структура переходит к роли в качестве внешней контролирующей инстанции, что, в свою очередь, говорит о наметившемся разрыве в совместной деятельности общественной организации с административными структурами конкретного предприятия. При этом численный состав дружины определялся руководителем цеха. Выстраивалась внутренняя иерархия отношений: был начальник дружины, за неповиновение которому рядового члена могли исключить из её состава. Отсутствовало у дружинников право самостоятельного определения своего внутреннего регламента: расписание учебных занятий, а также график дежурства членов дружины – всё это разрабатывалось и утверждалось либо руководством цеха (в первом случае), либо соответствующими министерствами и ведомствами (во втором случае). Данное подтверждает факт того, что инициатива непосредственно от общественности переходила к властным структурам. Последние теперь, согласно веяниям нового времени, призваны были не столько содействовать общественным организациям в организации социально-значимой деятельности, как в предыдущий период, сколько осуществлять контроль и наблюдение за их деятельностью. Именно в таком режиме была осуществлена в 1956 году Советом Министров РСФСР модернизация деятельности Всероссийского общества глухонемых, которая в нормативно-правом плане заключалась в более детальной регламентации функциональных полномочий общества. Во-первых, увеличивался перечень задач общества, в который теперь входило: строительство жилых домов, общежитий, интернатов, организация столовых и санаториев. Во-вторых, Положением, утверждённым Советом Министров РСФСР 2 января 1956 года, детально регламентировалась схема внутрихозяйственных финансовых отношений: «Приходно-расходная смета Всероссийского общества слепых утверждается Президиумом Центрального правления общества и регистрируется в местном финансовом органе. …Центральные органы управления Всероссийского общества слепых … имеют право… оставлять в своём распоряжении при распределении между предприятиями и организациями общества платы по труду резерв по численности работников и фонду заработной платы в размере до 2%». При этом, констатируя расходную часть общества с формулировкой: «Вся работа Всероссийского общества слепых финансируется из собственных средств общества», власть не уточняла его доходной части. Таким образом, с подачи органа власти (1) устанавливалась иерархизация внутриорганизационных отношений, (2) созависимостью членов общества от установлений Положения, отсюда (3) лишение членов общества определённой доли самостоятельности в осуществлении своей уставной деятельности. Последнее усиливал контроль и руководство деятельностью общества со стороны Министерства социального обеспечения РСФСР. В таких условиях данное установление теряет свою изначальную заданность, а именно содействие в деятельности общественной организации и реализация совместных с ней мероприятий. Следовательно, от более общих регламентирующих установлений Положения о деятельности той или иной общественной организации, что было характерно для предыдущего периода, власть перешла к более конкретной детализации основ их функционирования. Это, в свою очередь, привело и к изменению сути принципа самостоятельности в деятельности общественной организации, и к изменению специфики взаимоотношений по линии: власть – общественная организация.
Дальнейшие изменения в данном спектре отношений были обусловлены, в том числе и заявлениями Н.С. Хрущёва, который уже XX Съезду партии (14-25 февраля 1956 года) предложил перейти к политике возвышения роли граждан в вопросах государственного управления. Суть этой политики он обосновывал несостоятельностью политики предыдущего времени, в том числе, констатируя, что «…за последние годы на местах сложилась неправильная практика, когда депутаты Советов и Исполнительного Комитета отчитываются перед населением лишь от случая к случаю, главным образом, в связи с очередной избирательной кампанией». Общественные объединения он призвал к осуществлению контроля за теми, кто «посягает на социалистический правопорядок и права советских граждан». Своим высказыванием на Съезде: «в связи с пересмотром и отменой ряда дел у некоторых товарищей стало проявляться известное недоверие к работникам органов государственной безопасности» он сеял зерно недоверия в обществе к данным структурам государственной власти. Этим Никита Сергеевич не ограничился. Самому обществу он предложил перейти от методов воспитания граждан к методам их осуждения: «Надо создать такую обстановку, чтобы люди, нарушающие нормы поведения, принципы советской морали, чувствовали осуждение своих поступков всем обществом», а партии считал необходимым: «развить у всех коммунистов дух нетерпимости к недостаткам».
Вместе с тем среди самих общественников всё ещё оставались настроения конструктивного сотрудничества и взаимодействия с органами власти, в том числе в лице Коммунистической партии: «За тридцать восемь лет существования советской литературы партия многократно давала нам предметные уроки чуткого, я бы сказал, матерински заботливого руководства литературой и искусством» (А.А. Сурков, первый секретарь Союза писателей СССР). Таких же позиций придерживался и ВЛКСМ: «Всё, что сделано и делается хорошего в комсомоле, - это результат повседневного внимания к его работе со стороны Центрального комитета и его Президиума». Лидер ВЦСПС Н.М. Шверник в своём докладе XX Съезду профсоюзы назвал «приводным ремнём» КПСС.
По сути, с конца 1950-х годов начинается период серьёзной модификации принципов реализации общественной инициативы в стране, обусловленный, в том числе учреждением властью новых уставных положений формирования и функционирования общественных объединений. Руководство страны теперь обязало, к примеру, «…Министерство сельского хозяйства РСФСР, Советы Министров автономных республик, крайисполкомы и облисполкомы рассмотреть в трехмесячный срок вопрос о работе касс общественной взаимопомощи в колхозах и принять необходимые меры к организации касс во всех колхозах РСФСР». На примере данной общественной организации достаточно наглядно можно проследить те «чертежи», по которым власть меняла диспропорцию общественного представительства в управлении делами государства. Во-первых, из названия организации «Касса общественной взаимопомощи колхозников и колхозниц» в 1958 году согласно Постановлению Совета Министров РСФСР удаляются слова «колхозников и колхозниц». Вместо них вводится обезличенное: «колхоз», что свидетельствует о переходе власти от личностно-ориентированного подхода в организации деятельности общественной организации к институциональному. То есть, на первое место ставится не человек как личность, а тот или иной социальный институт. Во-вторых, в новом тексте Примерного Устава Кассы общественной взаимопомощи в колхозе отсутствуют установления по взаимодействию общественной организации с властными ведомствами и структурами, что было характерно для Устава от 1931 года. Отсюда, явный крен власти в сторону обособления общественной организации от властных учреждений, её нейтральности по отношению к государственным структурам. В-третьих, существенным образом расширился раздел Устава, посвящённый управлению общественной организации и контролю за её деятельностью. Это произошло за счёт детализации регламента внутренней деятельности общественной организации и выстраивания чёткой иерархии отношений среди её членов. И, ещё одно уточнение принципиального характера – это то, что власть на первое место поставила интересы индивида как конкретного члена общественной организации: «Лицам, выбывшим из числа членов кассы, членские взносы возвращаются полностью за вычетом задолженности по ссудам». Следовательно, принцип коллективизма как метод сплочения общества уходит на вторые позиции в реализации государственной установки по сплочению общества.
Вслед за этим, в 1958 и 1959 годах власть своим решением девальвирует институт государства в организации деятельности общественной организации. Имеется в виду – сокращение границ присутствия государства в обеспечении функционирования общественной организации, что происходило посредством перенесения финансового бремени содержания общественных организаций непосредственно на хозяйственные органы. Так, руководство государственных и иных предприятий обязались «производить отчисления в размере 0,5 процента от суммы экономии, полученной от внедрения в течение года изобретений и рационализаторских предложений» в пользу Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов. Согласно Постановлению от 15 января 1959 года № 76 «О выделении денежных средств профсоюзным организациям на культурно-массовую и фузкультурную работу» хозорганы обязались делать финансовые отчисления профсоюзам, в связи с чем представляется возможным говорить о выстраивании новой системы взаимоотношений меду этими структурами, в основу которой была положена финансовая составляющая. Последняя, вообще, становилась краеугольным камнем в деятельности общественников. Так, Кассы взаимопомощи появляются согласно Постановлению Президиума ВЦСПС от 20 февраля 1959 года при комитете профсоюза.
Уже на XXI Съезде партии (27 января – 5 февраля 1959 года) Н.С. Хрущёв провозглашает очередной постулат общественно-политического развития страны, ориентированный на «расширение функций общественных организаций в решении государственных вопросов». Часть вопросов из сферы культуры, здравоохранения, физкультуры и спорта, по мнению Хрущёва, следовало передать общественным организациям. Даже вопросы общественного правопорядка и те подлежали передаче в ведение им, что, однако, предлагалось сделать на фоне сокращения аппарата милиции и органов государственной безопасности.
В результате, уже в Постановлении «Об участии трудящихся в охране общественного порядка в стране» от 2 марта 1959 года № 218 Совет Министров СССР фиксировал, что: «Милиция, прокуратура и суды… недостаточно связаны с общественными организациями». В связи с этим данным документом вводилась весьма условная установка о том, что: «Добровольные народные дружины … работают в контакте с административными органами» и далее предписывалось: «учреждениям внутренних дел, органам прокуратуры, юстиции и суда … оказывать всемерную помощь добровольным народным дружинам в их деятельности». Принцип самостоятельной деятельности общественной организации продолжал нивелироваться властью, теперь за счёт увеличения роли в них партийных функционеров. Касательно добровольных народных дружин, власть устанавливала, что: «Дружины и районные (городские) штабы должны возглавляться, как правило, руководящими работниками партийных органов». Из руководящего звена и прямого взаимодействия с такого рода общественными структурами исключались правоохранительные органы, которые раннее напрямую курировали деятельность бригадмилов.
Это же наблюдается и в следующем постановлении Совета Министров СССР, подписанном 10 марта 1960 года № 335 «О передаче профсоюзам санаториев и домов отдыха», согласно которому им на безвозмездной основе передавалась вся санаторно-курортная инфраструктура страны. При этом соответствующие органы власти по-прежнему обязались выполнять свои функциональные обязанности относительно данных объектов, только теперь в большей части по согласованию своих действий с профсоюзами. Так, Министерство здравоохранения СССР с согласия ВЦСПС составляло планы распределения путёвок в туберкулёзные санатории союзного значения (п.9), по заявкам профсоюзов осуществляло трудоустройство врачебного корпуса в санаторно-курортных учреждениях, выделяло путёвки для подготовки и переподготовки врачебных кадров санаториев и домов отдыха в институты усовершенствования врачей (п.5). Помимо этого в распоряжение профсоюзов перешли и кадровые задачи, такие как штатное расписание и определение персональных денежных надбавок к должностным окладам медицинских работников. Это, фактически, означало передачу в их ведение механизма управления трудовыми ресурсами. Вопросы дальнейшего благоустройства и улучшения обозначенной сферы также передавались в ведение профсоюзов, однако, при полном содействии им в этом, как, впрочем, и в других направлениях, соответствующих властных структур. Такие же изменения были произведены и на федеральном уровне. Всё это позволяет говорить о том, что, во-первых, между трудящимися и властью появилось промежуточное звено в виде профессионального союза. А, во-вторых, профсоюзы стали главной структурой в обеспечении функционирования санаторно-курортной сферы страны, причём в условиях отсутствия ответственности за это. Вся государственная собственность на пользование которой, по сути, имели право все члены общества, переходила в ведение профсоюзов. Получается, если человек не входил в профессиональный союз, то он автоматически лишался права пользования санаторно-курортными ресурсами своей страны. Следовательно, решение органов власти о передачи санаториев и домов отдыха профессиональным союзам являлось способом массового пополнения его рядов. Таким образом, можно сделать вывод о том, что первоочередной задачей руководства страны на данном этапе было увеличение количественного состава профессиональных союзов, что в данных условиях во многом носило искусственный характер.
В июле 1961 года Президиум Верховного Совета РСФСР издаёт Указ «Об утверждении «Положения о товарищеских судах», согласно которому предписывались новые условия реализации общественной инициативы в формате данного выборного общественного органа. По сути, данным Указом выстраивалась вертикаль взаимоотношений в деле создания товарищеского суда «сверху – вниз», когда для его создания от общественников требовалось получение согласия от исполкома Совета депутатов трудящихся; собрание по выборам членов товарищеских судов вправе был созывать комитет профсоюза, правление колхоза или исполком местного Совета депутатов трудящихся. Собственно гражданам отводилась лишь роль избирателя – на общем собрании трудовых коллективов выбрать кандидатуры судей. Определить, кто из них будет председателем, заместителем и секретарём – отдавалось на откуп избранному составу товарищеского суда. Право лишить их судейского статуса законодатель делегировал гражданам. Помимо этого Положение детально регламентировало процедуру рассмотрения дел, которая, по сути, превратилась в пошаговую инструкцию реализации общественной судейской практики. Денежный штраф, выплачиваемый виновным, перечислялся не в адрес той или иной общественной организации, как это было по Постановлению от 27 августа 1928 года, а уходил в бюджет государства. Также общественные организации, за исключением профсоюза, были лишены права предлагать товарищескому суду вторичное рассмотрение дела, что свидетельствует о сокращении доли их участия в деятельности данного общественного органа. Осуществлять руководство деятельностью товарищеских судов поручалось отнюдь не компетентным органам, коими являлись прокуратура и народный суд, а профсоюзу и исполкомам Советов депутатов трудящихся.
Устав Коммунистической партии Советского Союза, равно как и её Программа, принятые на XXII Съезде партии (17-31 октября 1961 года), обозначили новую тенденцию и в структуризации, и, соответственно, в функциональном наполнении общественно-политической сферы страны. Предопределялись принципиально новые юридически оформленные позиции Коммунистической партии Советского Союза. Несмотря на то, что согласно действующей Конституции СССР 1936 года партия была отделена от органов власти и рассматривалась лишь в роли общественной организации, объединяющей на добровольной основе активных и сознательных граждан – наделялась руководящими полномочиями в масштабах советского общества. Она признавалась «партией всего советского народа», в то время как охватывала на момент 1961 года всего порядка 9 млн. советских граждан. Отсюда становится понятной мотивация разработчиков Устава о наделении членов партии обязательством «твёрдо и неуклонно проводить в жизнь решения партии, разъяснять массам политику партии».
Усиление позиций партии происходило, с одной стороны, за счёт культивирования в обществе идеи противостояния и борьбы стран социалистического лагеря с капиталистическим миром, поскольку заявлялось, что: «мировая реакция всеми силами стремится помешать строительству социализма». С другой, посредством погружения советского общества в конкурентную среду и насаждения у него установки – граждан отстающего государства, которому предстоит «догнать и перегнать» высокоразвитые страны: «В течение ближайших десяти лет примерно в два с половиной раза превзойти уровень промышленного производства США». Именно эти обстоятельства, во многом искусственно спланированные «сверху» и обеспечивали на тот момент Коммунистической партии взятие под полный контроль всех сфер жизнедеятельности общества и подчинение себе на правовом уровне общественных организаций страны. Именно себе своим собственным решением партия предписывала функцию по направлению работы центральных государственных и общественных организаций. В их составах предусматривалось обязательное формирование партийных групп, чьей обязанностью было «строго и неуклонно руководствоваться решениями руководящих партийных органов». И лишь в долгосрочной перспективе программа обрисовывала формат последним самостоятельного функционирования, передачу им всех государственных функций и построение, таким образом, пресловутой системы под названием «общественного коммунистического самоуправления».
Всё это как, собственно, и установленный идеологический диктат со стороны партии в деле обеспечения функционирования сектора народного хозяйства не могло не провоцировать возникновения в обществе антагонизмов по отношению к партийному институту политической системы страны. Вряд ли стоило ожидать, что в последующем эта структура откажется от своих широких властных полномочий и передаст их другим общественным объединениям.
Жёсткий идеологический диктат становился основополагающим методом работы партийной структуры и непосредственно с населением страны, когда партийные функционеры массово насаждали «сверху» догматы марксистко-ленинской теории, чем выхолащивали личностный контент из процессов саморазвития «снизу». К каждой отдельной личности приставлялась армия наставников, которая призвана была указывать путь мировоззренческого самосовершенствования, если можно это так называть, в случае, когда вместо просветительских бесед избиралась тактика наступательного характера в виде пропаганды. Собственно, таким образом, и решалась одна из задач партии – это «формирование и воспитание человека коммунистического общества».
Итак, после смерти И.В. Сталина в марте 1953 года власть, по-прежнему, в деле построения социалистического государства делала ставку на общественную инициативу, только характер её реализации под воздействием условий, определяемых «сверху» существенным образом видоизменился. Во-первых, в деле её осуществления возросла роль финансовой составляющей. Денежное довольствие, как рядового члена, так и общественной организации, в целом становится первостепенным, заметно оттеснившим на вторые позиции целевую составляющую согласно уставу организации. Во-вторых, общественники приобретают больше прав по контролю за деятельностью государственных и хозяйственных субъектов, что пришло на смену практике их совместной созидательной деятельности. Аналогичный по смене вектора функциональных обязанностей процесс коснулся и государственных структур, перешедших, в свою очередь, к контролю за деятельностью общественных организаций. Наряду с этим, в-третьих, властью осуществлялась реализация и регламентация внутренней деятельности общественной структуры, что сопровождалось введением иерархии их внутренних взаимоотношений. По сути, данный перечень нововведений есть ничто иное как разрыв связей в некогда едином механизме «власть-общество», чреватый атомизацией общества, в целом.
Данная тенденция становится основополагающей в принятии властью с конца 1950-х годов новой серии уставных документов общественных организаций. Ничем иным как «прикрытием» деятельности руководства страны по ослаблению изнутри общественной инициативы нельзя назвать заявление Н.С. Хрущёва о новом курсе государства на увеличение роли общественных организаций в деле управления государственными делами. В ходе реализации общественной инициативы существенно возрастала степень партийного присутствия и сокращалась она у структур государственного аппарата. Более того, ведомства органов власти в буквальном смысле слова ставились в положение «обслуживающих» структур дела реализации уставных целей общественными организациями. Допустимым это было с точки зрения руководства страны в силу того, что общественные организации постепенно попадали в положение зависимости от различных властных структур. На этом фоне весьма благоприятны были условия для усиления позиций КПСС, в том числе в деле реализации общественной инициативы, чем, по сути, и ознаменовалась первая половина 1960-х годов.
Итак, общественная инициатива в период с 1953 по 1964 годы претерпела существенные изменения: потеряла свою самостоятельность, стала внутреннее раздробленной, нейтральной по отношению к деятельности органов власти, в связи с чем, существенным образом сократилась сфера её созидательной деятельности.
Следующий период в развитии общественной инициативы охватывает период с 1964 года по начало 1985 года, поскольку позволяет выявить как новые тенденции, связанные с приходом к руководству страной новых лидеров – Л.И. Брежнева, В.Ю. Андропова и К.У. Черненко, так и результаты их интеграции в уже устоявшуюся социалистическую практику.
Основополагающей тенденцией периода правления Л.И. Брежнева с 1964 по 1982-й включительно стали попытки попрать практику предыдущего периода и, самое главное, вернуть взаимодействие и сотрудничество властных ведомств и структур с общественными организациями. Власть, по-прежнему делая ставку на общественную инициативу, учреждала новые форматы её реализации, продолжала передавать ей часть государственных полномочий. Так, в 1965 году Советом Министров РСФСР было принято решение об учреждении Всероссийского добровольного общества охраны памятников истории и культуры. С этой целью властью был сформирован оргкомитет в состав которого наряду с представителями органов власти (В.И. Кочемасов, зам. председателя Совета Министров РСФСР, А.И. Попов, министр культуры РСФСР и другие) вошли и представители общественности, например, писатель Л.М. Леонов, председатель молодёжного клуба «Родина» А.В. Садов или председатель правления общества «Знание» РСФСР Н.К. Андросов. Формирование такого сборного состава по учреждению новой общественной структуры свидетельствует об избрании властью курса на расширение спектра взаимодействия власти и общества, причём на началах их равного паритетного сотрудничества. Общественность, можно сказать, впервые в советской практике получала возможность стать действенным участником процесса конструирования правовых основ своей будущей государственно-значимой деятельности.
Этим власть не ограничилась, напротив, предпочла усилить спектр взаимодействия органов власти и общественной инициативы рамками одной государственно-значимой структуры. С этой целью в сентябре 1965 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР были учреждены Наблюдательные комиссии за деятельностью исправительно-трудовых учреждений, воспитательно-трудовых профилакториев и органов, исполняющих приговоры суда. В их состав наряду с представителями исполкомов Советов народных депутатов и заместителем Председателя Советом Министров автономных республик входили члены профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций, что позволяет фиксировать новый вид реализации общественной инициативы общественно-государственного формата. Наблюдательная комиссия наделялась всей полнотой ответственности за свои действия перед соответствующими Советами народных депутатов и их исполнительными комитетами, Президиумами Верховных Советов и Советами Министерств автономных республик. При этом обязались поддерживать «тесные контакты с правоохранительными органами, общественными организациями, трудовыми коллективами». Отсюда, логичной была и постановка достаточно объёмного перечня функциональных задач перед наблюдательными комиссиями: от «привлечения общественности к оказанию помощи администрации исправительно-трудовых учреждений» до «оказания помощи общественным организациям и трудовым коллективам в перевоспитании лиц, переданных на поруки; …помощи в трудовом и бытовом устройстве лицам, освобождённым из мест лишения свободы». Для реализации этих задач на данную общественно-государственную структуру возлагались широкие полномочия по отношению к административным органам подконтрольных им учреждений: это и проверка их внутренней документации, и приём осужденных, и заслушивание отчётов административных учреждений, вплоть до возбуждения ходатайства о помиловании. Детально прописывался «сверху» и алгоритм организации внутренней деятельности данной организации. Исходя из всего этого, а также с учётом того, что Указом Президиума Верховного Совета РСФСР их решения подлежали обязательному исполнению, представляется, что данная структура призвана была стать достаточно весомым институтом в обозначенной им сфере деятельности,
Такой ориентир власти на «сращивание» властных структур и общественных был окончательно закреплён в советской практике XXIII Съездом КПСС (29 марта – 8 апреля 1966 г.), что, во многом, было обусловлено его неудовлетворённостью итоговыми показателями реализации семилетнего плана (1959-1965 годы), поскольку «темпы роста национального дохода оказались меньшими, чем это было предусмотрено…». Отсюда к реализации основной задачи новой пятилетки – добиться качественного подъёма экономических показателей развития страны, власть решает задействовать все силы и ресурсы, рассчитывая не в последнюю очередь и на содействие со стороны общественных структур. В частности, профсоюзные и комсомольские организации призывались «сосредоточить внимание на повышении эффективности производства» и развитии сферы культуры, творческие союзы – распространять гражданские и патриотические настроения в обществе. Однако главенствующей силой в деле реализации обозначенных перед общественниками задач признавалась Коммунистическая партия Советского Союза, которой вменялось, к примеру «направлять деятельность органов народного контроля, … укреплять партийное ядро в комсомольских организациях». Усиление роли партии в реализации общественной инициативы происходило на фоне возрастания её позиций в жизни советского общества в целом.
В уставных документах вновь создаваемых общественных организаций теперь среди целей присутствовала установка на «активное содействие мероприятиям Партии и Правительства», соответственно одной из задач провозглашалась «пропаганда положений КПСС, решений Партии и Правительства». Учитывая это можно сказать, что партийные решения не являлись общенародными, их только предстояло сделать таковыми общественным структурам. Следовательно, будут закономерны суждения о присутствии в советском обществе на данном временном отрезке его развития некоего диктата со стороны власти или другими словами – навязывании «сверху» тех или иных государственной важности установлений. Отсюда, весьма условным представляется наличие самостоятельности в деятельности общественной организации, которая, как например Всероссийское общество охраны природы призвано было осуществлять свою деятельность согласно конкретным решениям Партии.
Усилению роли и позиций партии в деле реализации общественной инициативы свидетельствует и Постановление власти «О премировании освобождённых партийных, профсоюзных и комсомольских работников». По сути, данное решение стало продолжением прежних установлений власти, в частности Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 13 декабря 1961 г. № 1117-480 «О премировании освобождённых партийных, профсоюзных и комсомольских работников за активное содействие в создании и внедрении новой техники». Однако новым Постановлением от 7 апреля 1967 года расширялся спектр общественных получателей денежной премии и вознаграждения. Теперь они поощрялись материально «за выполнение основных производственных показателей…, за результаты основной деятельности хозяйства». Окончательное же решение о премировании того или иного лица принимал райком или горком партии, а отнюдь не общественная организация и административные органы соответствующего предприятия или учреждения. И, таким образом, финансовая составляющая стала тем инструментом, который обеспечивал возрастание роли партии в жизни советского общества, в целом, и реализации общественной инициативы, в частности, что, в свою очередь, приводило к падению авторитета и значимости собственно общественных организаций.
Помимо этого наблюдался и определённый уклон законодателя в деле обеспечения функционирования общественной организации в пользу властных структур. Имеется в виду уход от организации совместной работы общественной структуры и того или иного органа власти, что было присуще практике 1920-30-х годов и переход к системе, когда общественники всего лишь наделялись правом вносить свои инициативы и предложения на рассмотрение соответствующего органа власти. Так Всероссийское общество охраны природы имело право вносить во властные инстанции свои предложения по использованию богатств природы, охране природы и другим вопросам, связанным с деятельностью Общества. Следовательно, от паритетности в деятельности общественных структур и органов власти был осуществлён переход к соподчинённости первых последним. При этом из Устава, к примеру, того же Всероссийского общества охраны природы исчезла традиционная для всей предыдущей практики установка на осуществление контроля и наблюдения за деятельностью общественной структуры со стороны того или иного органа власти.
Такая практика получает дальнейшее закрепление, в частности, в новой форме реализации общественной инициативы, которую предложила власть в 1967 году - институте общественных воспитателей, который предполагал индивидуальную практику общественника в деле воспитания несовершеннолетних, совершивших преступление. Учреждение должности – общественного воспитателя, согласно утверждённому Указом Президиума Верховного Совета от 13 декабря 1967 года № 212/1 Положению, во многом было обусловлено возникшей необходимостью содействия комиссиям по делам несовершеннолетних при исполнительном комитете районного (городского) Совета депутатов трудящихся. Именно эти структуры учреждали в должности общественного воспитателя, координировали и направляли его деятельность, они же принимали решение о прекращении выполнения им своих функциональных обязанностей. Роль же общественности и, в первую очередь, общественных организаций, трудовых коллективов и собраний по месту жительства в деле организации деятельности общественного воспитателя сводилась к выдвижению кандидатуры на эту должность, а также наряду с органами власти – передаче несовершеннолетнего под наблюдение общественного воспитателя. Помимо этого законодатель обязал их оказывать последним всемерную поддержку и содействие.
В следующем 1968 году Постановлением Совета Министров РСФСР учреждаются Советы общественности для организации шефской работы в воспитательно-трудовых колониях РСФСР. В их составы входили представители общественных организаций и непосредственно само руководство колоний. Состав Совета утверждался исполнительным комитетом районного, городского Совета народных депутатов по представлению кандидатур Министерством внутренних дел автономной республики, Управления внутренних дел исполнительного комитета краевого, областного Советов народных депутатов. Данная структура, по сути, должна была решить одну из задач, возложенных ещё в 1965 году на наблюдательные комиссии при исполнительных комитетах районных, городских (без районного деления), районных в городах Советов народных депутатов: «привлечение общественности к оказанию помощи администрации исправительно-трудовых учреждений, воспитательно-трудовых профилакториев и органов, исполняющих приговоры судов к ссылке…». На создаваемые Советы общественности для организации шефской работы в воспитательно-трудовых колониях РСФСР возлагалась «организация шефской работы промышленных предприятий, совхозов, колхозов, учебных заведений, культурно-просветительных учреждений и других государственных и общественных организаций по оказанию помощи администрации воспитательно-трудовой колонии…». Из этого можно предположить, что наблюдательные комиссии, действовавшие при исполкомах Советов народных депутатов, не смогли добиться решения поставленной перед ними задачи. Следовательно, возникла потребность в учреждении новой общественной структуры опять же с существенной долей присутствия в её деятельности представителей властных ведомств, однако действующей, на этот раз, непосредственно при адресате своей деятельности – воспитательно-трудовой колонии. Тот перечень задач, который был на неё возложен, типа: «содействует идейно-политическому, эстетическому, физическому и нравственному воспитанию осужденных..., помогает администрации воспитательно-трудовой колонии в развертывании соревнования среди воспитанников за звание коллектива высокопроизводительного труда…» свидетельствует о том, что общественность страны переориентировалась на решение задач, стоящих перед властными структурами. Одновременно с этим она уходила от решения проблем своего уровня, нерешённость которых во многом в последующем и обуславливала их рост перед властными структурами и ведомствами. Отсюда следует, что инициативы органов власти относительно реализации общественной инициативы носили характер «надстройки», ориентировали её на функционирование в рамках проблемного поля органов власти, а не на пресечение их возникновения, работая напрямую с гражданами страны. Усугубляло данную ситуацию и то, что Советы общественности лишались какого-либо реального воздействия на решение той или иной проблемы. Максимум, чем их наделил законодатель это выносить свои предложения на рассмотрение и принятие органами власти.
Усиление координационных начал органов власти в деле реализации общественной инициативы проявились и в организации деятельности органов народного контроля, призванных, в том числе следить «за ходом выполнения государственных планов и заданий». То есть, согласно установлениям власти «Главным в деятельности органа народного контроля является оказание помощи партийным и государственным органам в систематической проверке фактического исполнения директив Партии и Правительства советскими, хозяйственными и другими организациями…». Именно перед органами власти, выступающими в роли некоего посредника в деле реализации права народа на осуществление контроля в области экономики, хозяйственного и культурного строительства, его участии в управлении делами государства, органы народного контроля должны были отчитываться о результатах своей работы, вносить им на рассмотрение предложения об устранении выявленных нарушений. Все органы народного контроля хотя и избирались рядовыми гражданами, но действовали при сельских или поселковых Советах депутатов трудящихся. Численный состав их низовых органов (групп и постов) определял и утверждал Совет Министров автономных республик, правда, по согласованию с Комитетом народного контроля СССР. Устанавливалась и «обратная связь» органов народного контроля с избравшими их гражданами, последние наделялись правом давать наказы своим представителям и досрочно отзывать их. Непосредственно орган народного контроля обязался властью отчитываться перед населением страны.
По сути, органы народного контроля, будучи сами под бдительным контролем со стороны органов власти, становились всеохватным органом, призванным, в том числе, координируя усиливать связь властных структур и ведомств с населением страны: «Руководители и должностные лица предприятий, колхозов, учреждений и организаций, которым комитеты народного контроля направляют на рассмотрение жалобы и предложения трудящихся, должны давать на них ответы в установленные сроки».
Общественная активность населения продолжала оставаться основополагающим явлением на уровне общественного сознания и в 1970-е годы. Властью в начале этого периода была учреждена целая серия новых общественных образований, типа Всероссийского общества спасания на водах (ОСВОД РСФСР) и Педагогического общества РСФСР в 1970 году, Всероссийского добровольного общества автомотолюбителей в 1973 году. О том, что власть стремилась постоянно стимулировать общественную инициативу, свидетельствует и попытка Министерства Просвещения РСФСР внедрить в общешкольную практику функционирование родительского комитета. Причём ориентировались на включение общественной инициативы во внутриведомственные отношения: «В случае несогласия директора школа с мнением большинства родительского комитета спорный вопрос разрешается районным (городским) отделом народного образования». Это, с одной стороны, а, с другой – власть пыталась усилить процессы внутри общественной сплочённости, в том числе посредством наделения родительского комитета правом «принимать участие в создании фонда всеобуча и решения вопросов об оказании материальной помощи нуждающимся ученикам».
Все эти тенденции и составляли основу социалистической демократии, суть которой интерпретировал Л.И. Брежнев на XXIV съезде партии (30 марта – 9 апреля 1971 года): «Смысл и содержание социалистической демократии мы видим в участии всё более широких масс в управлении страной, общественными делами». Однако данное участие рассматривалось вкупе и под прямым «присмотром» Коммунистической партии Советского Союза, на которую возлагались задачи, типа: «всё более широкое вовлечение трудящихся масс в управление производством… следует улучшить деятельность народного контроля… улучшить деятельность профсоюзов». Задача последних оставалась прежней, в том числе «ещё активнее привлекать трудящихся к управлению производством и общественными делами». Отсюда, заметно, что инициативами «сверху» укреплялась, обозначенная в хрущёвский период вертикаль взаимоотношений, когда руководство страны усиливало позиции партии, партия ужесточала свой контроль, например, в отношении профсоюзов, а последние призывались усилить свою работу с населением страны. И, таким образом, главное действующее лицо социалистической демократии – народ находился под прессингом трёх серьёзных государственно-бюрократических структур. Профсоюзы в этой цепи взаимоотношений выступали, отнюдь, не составной его частью, а также как и органы власти, и партия являлись «верхушечным» звеном системы управления общественной инициативой. В такое положение попадали все общественные организации, которым партия ставила свои задачи: «Комсомол должен лучше использовать предоставленные ему возможности для привлечения юношей и девушек к широкому участию в общественной жизни, в государственном, хозяйственном и культурном строительстве. …союзы писателей, кинематографистов, композиторов … призваны проявлять повседневное внимание к творческим проблемам литературы…». Их реализацию в новой пятилетке (1971-1975 годы) согласно постановлениям Съезда партии планировалось осуществить в условиях дальнейшего повышения роли партии, вероятно с этим связывалось сохранение обозначенных к XXIV Съезду партии тенденций, когда «Народное хозяйство СССР в этот период развивалось высокими темпами и более эффективно, чем в предыдущем пятилетии». Уже в августе 1971 года Совет Министров РСФСР учреждает своим Постановлением Всероссийский Совет колхозов основной задачей которого становится «всемерное укрепление колхозов, последовательное проведение в жизнь выработанной Коммунистической партией программы развития сельского хозяйства и социального преобразования села». Рамками данной программы и была ограничена вся инициатива данного выборного общественного органа. Причём реализация её происходила посредством того что Всероссийский Совет колхозов: «обсуждает вопросы…, обобщает опыт и вырабатывает рекомендации…, разрабатывает предложения…, рассматривает и решает вопросы…». И, таким образом, Совет был лишён какого-либо действенного начала, поскольку вся его деятельность, исходя из функционального перечня, сводилась лишь к теоретическим рассуждениям и максимально, что было возможно ему сделать – это выработать свои предложения и рекомендовать на рассмотрение органам власти.
В сентябре этого же года Президиум Верховного Совета СССР наделяет более широкими полномочиями профсоюзные комитеты предприятий, учреждений и организаций, которые теперь были причастны к разработке проектов производственных планов, к распределению фондов материального поощрения вплоть до заслушивания докладов руководителей предприятия. Без согласования с профсоюзом администрация предприятия или учреждения не могла самостоятельно принять практически ни одного решения, касающегося прав или условий трудовой деятельности рабочих и служащих. Осуществление такого рода деятельности члены профсоюзного комитета происходило в условиях, так сказать их трудовой независимости от административных органов предприятия, которые могли их уволить только с согласия вышестоящего профсоюзного органа.
Потребовались власти на данном этапе построения социализма и дополнительные инструменты в виде внешнего направления деятельностью общественной инициативы. Этому призваны были способствовать формируемые «сверху» структуры, в состав которых входили наряду с представителями общественных организаций, депутаты Советов народных депутатов и работники тех или иных ведомственных учреждений. Так, созданные в августе 1972 года, комиссии по борьбе с пьянством призваны были, главным образом, осуществлять координацию деятельности государственных органов и общественных организаций, направленной на борьбу с пьянством. Именно под их руководством и Общество «Знание», и общества борьбы за трезвость проводили свои лекционные курсы по антиалкогольной проблематике. Этим можно сказать одно, что власть стала недооценивать потенциал общественной инициативы, что стало происходить на фоне возвеличивания ею собственной сферы деятельности.
В результате основополагающим методом решения социальных проблем «снизу» становится вовлечение в ряды того или иного общественного объединения как можно большего числа граждан, в том числе учреждений и предприятий. С такой задачей по инициативе «сверху» предстояло справиться, например, добровольной массовой общественной организации – Всероссийскому Обществу охраны памятников истории и культуры. При этом сохранялся принцип тесного взаимодействия общественной организации с властными структурами с позиции «подчинённого». Так, Всероссийское добровольное общество автомотолюбителей обязалось оказывать содействие «государственным органам в своевременном получении с членов Общества, предусмотренных действующим законодательством налогов и сборов».
Уже в 1974 году власть встала перед необходимостью расширения своих полномочий во внутренней деятельности общественных образований. Традиционная формулировка о том, что органы власти осуществляют контроль и наблюдение за его деятельностью, под чем подразумевалось её соответствие уставным целям и задачам и, самое главное, действующему законодательству страны, дополнялась новым перечнем обязанностей. Так, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 мая 1974 гола «Об основных обязанностях и правах добровольных народных дружин по охране общественного порядка» вменял Советам народных депутатов и их исполкомам принимать меры «по укреплению дружин и вовлечению в ряды лучших представителей трудящихся». То есть, те функции, которые раннее находились в непосредственном ведении общественной организации, переходили органам власти, лишая тем самым общественную инициативу и самостоятельности и независимости. Отсюда, логичен спад общественной активности населения, а именно «затухание» общественной инициативы в стране. Уже в организации деятельности Добровольных народных дружин власть столкнулась с необходимостью «стимулирования активного участия трудящихся в деятельности добровольных народных дружин».
То, что власть пошла на усиление своих позиций в деле реализации общественной инициативы, можно назвать вынужденной мерой, поскольку к этому времени уже имели место случаи, когда «При комплектовании дружин нередко нарушается принцип добровольности, допускаются факты неоправданного расширения их количественного состава. В числе дружинников имеются лица, пассивно выполняющие свой общественный долг». Возникновение такого рода ситуаций власть связывала с плохой организационной деятельностью в среде дружинников властных структур и средств массовой информации. К делу повышения работы добровольных народных дружин руководством страны подключались и ВЦСПС, и ЦК ВЛКСМ, и МВД СССР, и парткомы и т.д. Надзор за исполнением законов в деятельности Добровольных народных дружин поручался органам прокуратуры. С подачи органов власти Добровольная народная дружина создавалась в виде серьёзной иерархической структуры.
Вслед за этим последовали и совместные инициативы органов власти и общественных организаций по стимулированию общественной активности в стране. Таковым стало в июне 1974 года решение Государственного комитета Совета Министров РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, Министерства культуры РСФСР, Министерства просвещения РСФСР, ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ, Союза писателей РСФСР и Роспотребсоюза о создании Всероссийского добровольного общества любителей книги. Совместным становится и решение «Об утверждении Положения о нагрудном знаке «Изобретатель СССР», описания нагрудного знака «Изобретатель СССР» и порядка выдачи нагрудного знака «Изобретатель СССР». Данное постановление было принято Государственным комитетом Совета Министров СССР по делам изобретений и открытий и Президиумом Центрального Совета Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов. Соответственно правом выдавать учреждённый нагрудный знак наделялся как орган власти, так и конкретная общественная организация. Такие действия, когда общественные организации, фактически приравнивались в своей деятельности к органам власти, с одной стороны, позволяют предположить о попытки власти таким образом повысить значимость и авторитет данных структур в жизни общества. Однако, с другой стороны – это создавало реальные условия для отрыва общественных организаций непосредственно от населения, частью которого они и призваны были выступать, а не находиться в позиции «над ним». Вероятно, в силу последнего общественная инициатива попадает в условия, когда власть в качестве необходимого инструментария рекомендует ей активно взаимодействовать с избравшими их коллективами, в том числе посредством регулярных выступлений перед ними, учитывать и внедрять на практике их предложения и устранять недостатки.
XXV Съезд партии (24 февраля – 5 марта 1976 года) фиксировал дальнейшие процессы развития в стране социалистической демократии и рост общественной активности, однако, на фоне всевозрастающей роли Коммунистической партии Советского Союза. Именно она признавалась в качестве той силы, которая способна была мобилизовать советский народ «на успешное решение задач хозяйственного и культурного строительства», из чего следует, что осуществлялась подмена партией общественной инициативы как таковой. Во многом такому решению руководства страны способствовали и позитивные показатели истекшей пятилетки, когда: «Значительно возросла экономическая мощь страны, повысилась эффективность общественного производства…». Целевым ориентиром десятой пятилетки (1976-1980 год) в соответствии с социалистической моделью государственного развития оставался человек с его нуждами и потребностями. В качестве основополагающего курса на дальнейшее развитие страны КПСС провозглашала «подъём материального и культурного уровня жизни народа…», чему, в первую очередь, традиционно должны были содействовать процессы дальнейшего развития «социалистической демократии, общественной активности и инициативы трудящихся».
Практически сразу после Съезда КПСС, 11 марта 1977 года Президиум Верховного Совета РСФСР издал Указ, которым утвердил очередную структуру – общественные советы по работе товарищеских судов. Пункт шестой Положения об этой структуре гласил: «Деятельность общественных советов осуществляется при широком участии общественности», что позволяет говорить о них как об очередном общественном органе. Однако его функционал, определяемый, в том числе правом проверять работу товарищеских судов, знакомиться с материалами дел, участвовать в принятии решения о поощрении членов товарищеских судов, – а также то, что состав этой структуры утверждался соответствующим исполкомом Совета народных депутатов, характеризуют её в качестве очередной провластной инстанции. Причём, инстанции, призванной осуществлять дополнительный контроль за реализацией общественной инициативы. Собственно уставное целеполагание данной структуры так и гласило: «содействовать исполнительным комитетам соответствующих Советов народных депутатов, профсоюзным комитетам в организации работы товарищеских судов, в осуществлении руководства и контроля за деятельностью товарищеских судов».
Таким образом, уже Конституция СССР, принятая 7 октября 1977 года, фиксировала факт построения социалистического общества, «политическая система, которого обеспечивает … всё более активное участие трудящихся в государственной жизни, сочетание реальных прав и свобод граждан с их обязанностью перед обществом». Одной из таких обязанностей граждан и было участие в управлении государственными и общественными делами, в обсуждении законов и принятий решений общегосударственного и местного значения. Причём подразумевалась, в первую очередь, личная инициатива каждого, когда каждый гражданин страны наделялся правом «вносить в государственные органы и общественные организации «предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе» (ст. 49), «обжаловать действия должностных лиц, государственных и общественных органов» (ст. 58). Реализовать свои права и обязанности граждане СССР могли и посредством своего объединения в общественные организации, функционирование которых на территории страны гарантировалось государством. Уже из текста Конституции заметна та значимая роль, которая властью отвадилась общественным организациям в деле обеспечения дальнейшего развития социалистического государства. Именно на них Основным законом страны возлагалось и дело защиты социалистического Отечества, и социальное развитие, и сфера культуры, вплоть до их непосредственного участия в осуществлении руководства экономикой страны, в выдвижении своих кандидатов в депутаты. Наряду с органами власти общественные организации наделялись правом законодательной инициативы.
Таким образом, власть продолжила инициировать объединительные процессы в общественной среде, учредив, к примеру, в апреле 1978 года Всероссийское общество кролиководов- и звероводов- любителей (Роскроликозверовод). Данное объединение, с одной стороны, гарантировало данной категории граждан помощь и в приобретении корма и инвентаря, и в сбыте произведённой продукции. С другой стороны, перед Союзом ставились задачи более глобального масштаба, призванные охватить его деятельностью не только потенциальных членов Союза, но и всё общество в целом, в том числе школы-интернаты, садоводческие товарищества. Широкая популяризация кролиководства и звероводства как инициатива «сверху» предполагала включение советского общества в реализацию очередной государственной важности задачи: «увеличения производства и продажи государству продукции этих отраслей». Качественному выполнению всех обозначенных перед Союзом задач было призвано содействовать его тесное взаимодействие с профильными государственными учреждениями и общественными организациями. При этом, традиционного контроля и надзора со стороны властных структур Устав Союза от 1978 года не содержал. Характерно, что и новая редакция Устава Союза обществ охотников и рыболовов от 1978 года не содержала аналогичного пункта, но который присутствовал в редакции от 1974 года. И это несмотря на то, что данный Союз наделялся достаточно серьёзным объёмом полномочий: «организует отлов диких зверей и птиц и расселение их…; организует и проводит соревнования по стрелковому и рыболовному спорту…; организует охотничьи и рыболовные хозяйства…» и так далее. Фактически, это говорит о том, что власть стала передавать общественности безнадзорно дополнительный объём государственных дел, тем самым расширяя формат участия населения в управлении государством.
Однако вместе с этим продолжилась практика создания при властных структурах общественных должностей, в частности, в августе 1978 года была учреждена должность общественного инспектора органов, ведающих исполнением исправительных работ. За выдвинувшей на эту должность своего представителя общественной организацией оставалось лишь право контроля за тем, как он исполняет возложенную на него обязанность: «оказание помощи органам, ведающим исполнением исправительных работ».
Несмотря на это, уже в 1979 году Совет Министров РСФСР в своём постановлении «О мерах по усилению роли добровольных народных дружин в обеспечении общественного порядка и борьбе с правонарушениями в РСФСР» фиксировал такие явления как то, что: «Народные дружины нередко ведут себя пассивно и не реагируют на многие правонарушения… дружины в колхозах и совхозах малочисленны, в половине населённых пунктов они вообще не созданы… Штабы добровольных народных дружин не всегда глубоко вникают в работу дружин» и тому подобное. Причины этому власть видела лишь в недоработках властных структур, которым теперь рекомендовалось: «осуществлять дополнительные меры по укреплению народных дружин энергичными людьми…; пересмотр маршрутов патрулирования…; осуществить проверку состояния воспитательной работы, проводимой добровольными народными дружинами в трудовых коллективах» . По сути, процессы самоорганизации «снизу» всё больше перекладывались на властные структуры, которым применительно к указанному случаю предстояло ещё «дополнительно создать необходимое количество добровольных народных дружин». Поэтому уже органы народного контроля, создаваемые по Закону от 1979 года, вполне можно назвать властной структурой, поскольку «Комитет народного контроля СССР образуется Верховным Советом СССР…, систематически докладывает о своей деятельности Совету Министров СССР» и в таком же роде шла организация их деятельности вплоть до уровня постов и групп народного контроля.
Отсюда традиционной становится практика властей инициировать дополнительный перечень мер, например, в деле пресечения правонарушений со стороны общественности, чему в 1980 году призваны были содействовать новые образования – общественные пункты охраны порядка. Их деятельность должна была быть сведена к объединению усилий и координации действий добровольных народных дружин, товарищеских судов, домовых (уличных, сельских) комитетов, общественных инспекций по делам несовершеннолетних и других органов так называемой общественной самодеятельности. Однако, учитывая, что традиционно вопросы образования и функционирования новой общественной структуры находились в ведении Совета народных депутатов соответствующего уровня, а за общественными организациями и, собственно, гражданами оставалось лишь право выдвигать своих представителей можно говорить об очередном «иллюзорном» институте общественной инициативы. В таком же ключе можно говорить и о праве отзыва народных заседателей, предоставленном общественным организациям по Закону РСФСР «О порядке отзыва народных судей и народных заседателей районных (городских) народных судов РСФМР» от 8 июля 1981 года, поскольку окончательный вердикт на общественный отзыв накладывал исполнительный комитет Совета народных депутатов.
И, таким образом, уже в марте 1983 года Совет Министров РСФСР своим Постановлением «О работе Всероссийского добровольного общества любителей книги» рекомендует данной общественной организации «руководствуясь решениями Партии и Правительства, Постановлением ЦК КПСС «О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы» усовершенствовать свою работу в деле пропаганды книги, в том числе. В связи с этим именно орган власти прописывал достаточно подробный перечень мер по усовершенствованию деятельности Общества. Это первое. Второе, что является вытекающим обстоятельством из всех предыдущих властных решений это то, что власть, согласно указанному Постановлению, вносила в перечень задач Общества любителей книги и дело «пропаганды возрастающей роли КПСС», в то время как средства массовой информации ориентировались на популяризацию деятельности самого Общества любителей книги. Это значит, что в общественном сознании по-прежнему доминирующим звеном оставались общественные организации, именно им в большей степени склонно было доверять население страны. Вероятно, в силу этой причины тоже власть в июне 1983 года принимает отдельный Закон и учреждающий трудовые коллективы в качестве отдельной общественной силы и регламентирующий их деятельность. Трудовые коллективы согласно устоявшейся практике попадали под прямое управление «сверху»: «Органы государственной власти и управления … обеспечивают на основе демократического централизма государственное руководство деятельностью трудовых коллективов». Их рассмотрению подлежали те вопросы, которые могли к ним поступить от Совета народных депутатов, либо от подотчётного ему органа. При этом трудовые коллективы наделялись достаточно широким кругом полномочий, то есть, получали все те права, которые традиционно находились в ведении общественных организаций, в чём-то даже дублируя их. Например, также как и профсоюз, трудовой коллектив мог участвовать в разработке проектов перспективных и текущих планов экономического и социального развития предприятия, имел право формировать производственные совещания и участвовать в разработке коллективных договоров. Дублировал трудовой коллектив и функционал органов народного контроля ответственных, в том числе, и за сохранность социалистического имущества. Пересекалась их сфера деятельности и с производственными совещаниями, например, по части усовершенствования производства. В виду этого, можно констатировать, что такими действиями совершался дальнейший подрыв деятельности раннее созданных общественных организаций, а, кроме этого, создавались предпосылки для сталкивания двух и более общественных структур, действующих на едином функциональном поле. Что касается непосредственно трудящихся, то здесь уместно говорить о том, что обозначилась новая траектория их соучастия в управлении государством – минуя, теперь уже промежуточное звено в виде той или иной общественной организации. Трудовой коллектив напрямую взаимодействовал и с администрацией предприятия или учреждения, и с органами власти. В сложившейся к этому времени иерархии общественных отношений он становился над общественными организациями, которые обязались отчитываться ему о ходе и результатах своей деятельности, осуществлять, к примеру, профсоюзу контроль за выполнением его решений. Наряду с органами власти опять же профсоюзы обязались создавать все необходимые условия для качественного функционирования трудового коллектива по части его участия в управлении делами государства. Решения собрания (конференции) трудового коллектива были обязательны для администрации предприятия или учреждения.
Таким образом, налицо всевозрастающее значение трудовых коллективов в деле функционирования социалистического государства и постепенное её умаление у общественных организаций. Последние, как например, в случае с Всероссийским добровольным пожарным обществом могли быть признаны малоэффективной организацией и получить от органа власти конкретный перечень мер по устранению выявленных недостатков в их деятельности, вплоть до обязательства «рассмотреть состояние работы организаций Всероссийского добровольного пожарного общества на пленуме Общества». Именно власть настаивала на внесение уставных изменений данным Обществом, в том числе предусмотрев «повышение роли и ответственности Общества в деле обеспечения пожарной безопасности в населённых пунктах». Исходя из всего этого, вряд ли стоит говорить о том, что на момент 1984 года была какая-либо действенная инициатива, исходящая так сказать «снизу», то есть непосредственно от населения страны. Теперь его инициатива заключалась, по сути, в реализации инициатив «сверху» и функционированию согласно его установлениям и предписаниям.
Обобщая практику реализации общественной инициативы за двадцатилетний период, начиная с 1964 и заканчивая 1984 годом включительно, можно выявить ряд тенденций, которые существенным образом трансформировали прежнюю практику реализации права граждан на участие в управлении государством и подготовили почву для её дальнейшей модификации уже в условиях второй половины 1980-х годов.
Итак, основополагающим в деле обеспечения условий для участия населения в управлении государством Л.И. Брежневым был избран курс на возврат утерянного механизма тесного взаимодействия общественных организаций с институтами власти. С этой целью в начале 1960-х годов в советскую практику вернулось паритетное взаимодействие органов власти и общественности. Более того последняя была допущена к конструированию правовых основ своей будущей государственно-значимой деятельности, что было несвойственно всей предыдущей их практике. Однако в последующем наблюдалось сращивание функционала общественных и государственных учреждений, точнее объединение их усилий и ресурсов рамками одной организационной структуры. Подобные структуры, начинают активно создаваться органами власти и доминировать среди общественных сил.
Постепенно в орбиту деятельности общественных организаций с более расширенным чем прежде функционалом внедряются партийные структуры. С подачи органов власти общественники ограничиваются в своей деятельности рамками конкретных партийных и правительственных решений. Это провоцировало то, что общественная инициатива в виде конкретных предложений от граждански активной части общества приобретала достаточно усечённый вид. А значит, сокращался потенциал общества в управлении делами государства, поскольку основополагающими становились партийные и властные инициативы. Постепенно падала и значимость общественных организаций в жизни советского общества, опять же в связи с тем, что часть их полномочий постепенно переходила в ведение Коммунистической партии Советского Союза.
В силу выше обозначенных процессов общественная инициатива начинает приобретать условно-деятельностный формат своей реализации: во-первых, её предложения начинают носить рекомендательный характер в адрес органов власти. Отсюда, закономерен отказ законодателя осуществлять какие-либо контрольно-надзорные функции за деятельностью общественных структур. Хотя несколько позже, во второй половине 1980-х годов данная, казалось бы, незначительная «поблажка» общественным организациям сыграет существенную роль в деле трансформации социалистического уклада общественной жизни.
Во-вторых, общественные организации согласно инициативам «сверху» всё больше начинают переключаться на те задачи, решение которых является первостепенной обязанностью органов государственной власти. Для этого, общественные структуры фактически переводились в ранг их подчинённых. Отсюда следует, что функциональная ниша, в которой призваны были трудиться общественные структуры, постепенно высвобождалась. А это значит, что пресечением причин, порождающих социальные проблемы, априори решаемых органами власти, никто не занимался. Таким образом, наблюдался дисбаланс в предупреждении возникновения и решении конкретных социальных проблем в пользу последнего. В сложившейся ситуации весьма сомнительна социальная эффективность от деятельности органов народного контроля, ратующих «за всемерный подъём экономики, укрепление государственной дисциплины и социалистической законности» и выступающих в качестве серьёзной общественно-значимой силы.
В начале 1970-х годов власть столкивается с необходимостью активизировать общественную инициативу, что она предпочла сделать опять же посредством силового давления на неё. В результате, в стране начинает выкристаллизовываться принципиально новая система взаимоотношений власти и общественной инициативы. А именно, объединённая часть граждански активного населения страны попадала в зависимость от властных и партийных структур. Участие народа, таким образом, в управлении государством становилось опосредованным – через донесение своих инициатив до целого ряда бюрократических структур, к коим теперь по праву относились и общественные организации. Отсюда весьма неоднозначной с позиций долгосрочного планирования развития социалистической модели отношений представляется инициатива власти по усилению позиций профсоюзных комитетов предприятий и учреждений. Весьма условна и целесообразность общественно-государственных структур, создаваемых властью в целях координации и непосредственной реализации общественной инициативы, в связи с чем, она окончательно была лишена самостоятельности и, самое главное, ответственности за результаты предпринимаемых ею мер.
Очередная серия решений власти по активизации общественной инициативы была связана с усилением позиций органов власти в деле реализации общественной инициативы, что привело к тому, что последняя из соратника в деле построения социалистического общества окончательно переходит в ранг подчинённого. Пресечь такую динамику власть пыталась не посредством разграничения сфер ведения между общественностью и властными структурами, а, напротив, предпочла дальнейшее сращивание их функционального поля.
Провозгласив на XXV Съезде партии традиционный курс на развитие общественной активности в деле управления государством, власть инициирует формирование новых общественных организаций, расширяя, тем самым, практику по их бесконтрольному со стороны власти функционированию. Вместе с этим продолжение получила и практика ведения общественных должностей, посредством чего коллективная общественная инициатива стала приобретать индивидуальный характер её выражения. Закрепление отдельным законом деятельности органов народного контроля символизировало то, что обозначенный к этому времени вектор взаимодействия власти и общества в деле построения социалистического государства признан основополагающим на десятилетия вперёд.
Смена руководства страны сначала в 1982, а затем и в 1984 году позволяет оценить эффективность и значимость тех инициатив, которые артикулировались властью в брежневский период правления. Самое главное, что сразу же проявилось так это «бальзамирование» всех начинаний, касающихся общественной инициативы, предыдущего периода. Укоренялась практика функционирования общественных организаций под началом той или иной властной структуры. Отсюда ожидаемым становилось дальнейшее выхолащивание из их деятельности принципа самостоятельности. Постепенно и для власти общественные организации становятся «лишними» в политической системе страны. Начало процессу их упразднения положило закрепление на законодательном уровне практики функционирования трудовых коллективов, которые попадали под прямое управление органов власти и подменяли своей деятельностью ряд общественных организаций. Этим в советской системе получил прецедент, когда общественность сама себя же и выдавливала из сферы управления государством. В результате, функциональная слабость общественных структур спровоцировала рост безразличия населения к участию в управлении государством, что становится характерной чертой общественной инициативы Советской России первой половины 1980-х годов.
С приходом к власти М.С. Горбачёва в марте 1985 года условия для реализации общественной инициативы стали принципиально иными, что и обусловило очередной этап в деле её дальнейшего функционирования. Те тенденции, которые обозначились в конце предыдущего периода, были попраны властью, продолжающей делать ставку на общественную активность страны.
Одной из первых инициатив власти в отношении общественных объединений стал Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 27 августа 1985 года «Об утверждении Положения об общих собраниях, сходах граждан по месту их жительства в РСФСР». В свете этого отменялось Постановление ВЦИК И СНК РСФСР от 14 марта 1927 года «Об утверждении Положения об общих собраниях (сходах) граждан в сельских поселениях» и деятельность схода граждан была ознаменована рядом правовых новшеств. Так, согласно утвердившейся к этому времени практике главенствующая роль в деле организации схода граждан переходила к Советам народных депутатов, которые только и могли инициировать его созыв или позволить это сделать уличному, квартальному или домовому комитету. Вопросы на его рассмотрение также выносили соответствующие органы власти, правда свои вопросы могли предложить и общественные организации. Спектр обсуждения и принятия соответствующего решения у схода граждан был достаточно широк: это и вопросы благоустройства населенных пунктов, и сохранности жилищного фонда, и коммунально-бытового, культурного и иного обслуживания населения и так далее. Решения, принимаемые по итогам их обсуждения, во-первых, принимались большинством участников схода, – властью традиционно игнорировался принцип единогласного принятия решения. Во-вторых, решения схода граждан были обязательны для исполнения всеми жителями соответствующей территории, однако, за их выполнением следили исполкомы соответствующего Совета народных депутатов, отчитывающиеся затем перед сходом граждан об их исполнении. Это свидетельствует об отсутствии сплочённости среди граждан страны, отсюда понятна их потребность во внешнем контролёре, коим и выступали органы власти. Усугублению данной ситуации во много способствовало и наделение схода граждан правом наложения на правонарушителя общественного порицания или предупреждения, что могло происходить, в том числе, и по информации, поступающей от органов власти.
Самостоятельности в это время лишаются и общественные сельские, уличные и квартальные комитеты, избрание которых происходило на сходе, собрании граждан. Их главной прерогативой деятельности провозглашалось содействие Советам народных депутатов «в широком привлечении граждан к участию в решении вопросов местного и общегосударственного значения». В результате этого позиция данных общественных образований была весьма неоднозначна, поскольку напрямую они не были задействованы в управлении государством – основополагающая цель общественной инициативы при социалистическом строе, однако от них требовалось воздействие на других граждан общества в целях побуждения к этому. К тому же Положением, фиксирующим к этому времени как устоявшийся факт отсутствие горизонтальных связей внутри общества, прописывалось, что взаимодействие комитетов с другими общественными организациями осуществляется посредством содействия в этом исполкомов Советов народных депутатов. Это с одной стороны. С другой – данные комитеты находились в условиях двойной подотчётности: и избравшему их народному сходу, и соответствующему Совету народных депутатов и его исполкому. А, учитывая, что основное предназначение комитетов – это содействие Советам народных депутатов, то получается, что об этом и отчитывались избравшему их сходу граждан. К тому же, возлагая на них труднорешаемые задачи типа организации противопожарной безопасности в населённых пунктах, повышения сельскохозяйственной производительности и медицинского обслуживания населения, власть перекладывала на них и ответственность за их реализацию. Этим же переключая на них и всё негодование населения за неразрешимость данного рода вопросов. При этом следует учитывать и то, что все решения комитетов, относительно вверенного им круга вопросов, носили рекомендательный характер. То есть, общественные сельские, уличные и квартальные комитеты действовали в условиях отсутствия у них реальных полномочий и возможностей влиять на решение вверенных им проблем, при этом были вынуждены нести за это ответственность, разделяя её в какой-то мере с органами власти.
Помимо этого, власть инициирует формирование альтернативных общественных структур, как например, в случае с комиссиями по борьбе с пьянством, функционирующими в предыдущий период в пределах всей страны. Однако теперь вновь создаваемые ориентировались на гораздо меньшие территориальные масштабы своей деятельности. Своим Указом от 1 октября 1985 года Президиум Верховного Совета РСФСР ограничил сферу их деятельности отдельным цехом, отделом или другим структурным подразделением. Появляется и практика создания внутриведомственных общественных структур, типа Совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск в Центральном аппарате МВД СССР, созданных Приказом МВД СССР от 30 октября 1985 года.
На XXVII съезде партии в 1986 году (25 февраля – 6 марта) М.С. Горбачёв провозгласил движение к качественно новому состоянию советского общества, дав при этом довольно негативную оценку предшествующей практике: «В течение ряда лет… практические действия партийных и государственных органов отставали от требований времени. …В жизни общества начали проступать застойные явления». Критикуя капиталистическую систему, Горбачёв продолжал ратовать за социалистическую систему отношений. Её модернизация, в том числе в условиях политики ускоренного социально-экономического развития страны, по словам нового Генерального секретаря ЦК КПСС требовала «Убедить широкие слои трудящихся в правильности избранного пути, заинтересовать их морально и материало, перестроить психологию кадров…». Иного рода задачи в свете этого возлагались на общественные объединения, которым, как например, профсоюзу и партийному комсомолу предстояло «постоянно держать в поле своего зрения вопросы бережливости, поддерживать тех, кто экономит и рационально расходует сырьё, электричество, топливо». Предложил им ввести в свою общественно-полезную деятельность коммерческую компоненту: «Почему, наконец, не строить спортивные, туристические и другие клубы на кооперативных началах».
На момент проведения XXVII съезда Горбачёвым ещё фиксировалось наличие в обществе сплочённости и политической активности рабочего класса. Однако и сюда он внёс свои новшества, предложив Съезду новый «козырь» успешного строительства социалистического общества – многообразие и соревновательность на общественном поприще. Им было инициировано возродить советы женщин в трудовых коллективах, создать всесоюзную общественную организацию ветеранов войны и труда, которые считал необходимым включить в систему кооперативных отношений. Приступил к усилению позиций общественных организаций и общественных органов управления, нацеливая Верховные Советы активно обсуждать их предложения. Устанавливает строгую подотчётность «всех органов управления перед трудовыми коллективами и собраниями населения». В работе общественных организаций отмечает ряд негативных факторов: «они пытаются действовать, прежде всего, силами штатного аппарата, бюрократически, слабо опираясь на массы». К более аткивной деятельности по реализации своих полномочий, Горбачёв призвал профсоюзы.
В целом, вновь, как и когда-то Хрущёв, Горбачёв делает ставку на общественную инициативу при этом, умаляя роль органов власти. Усилению, по его мнению, подлежали трудовые коллективы. Именно они должны были принимать ключевые решения по ряду вопросов развития предприятия. Роль каждого отдельного гражданина в дальнейшем развитии государства подавалась Генеральным секретарём партии сквозь призму защиты его прав и свобод: «Задачам расширения и дальнейшего развития социалистического демократизма должен служить весь арсенал социально-политических и личных прав и свобод советского человека». От имени всего советского народа заявил о готовности развивать связи с религиозными организациями, деятелньость которых на территории страны в предыдущее время жёстко лимитировалось властью. Задачи ускорения Горбачёв возлагал на партию в условиях дальнейшего повышения её роли в жизни обществ, при этом, разделяя партийные, государственные и общественные функции, полагая недопустимым их слияние.
Поэтому очередной инициативой «сверху» уже в сентябре 1986 года становится усиление финансовой составляющей в деятельности добровольных массовых общественных организаций. Постановлением Совета Министров СССР было учреждено Всесоюзное музыкальное общество, которое свою деятельность призвано было осуществлять бесконтрольно со стороны властных структур. Последние, напротив, обязались содействовать Обществу в реализации его задач, среди которых было «всемерно содействовать развитию и пропаганде музыкального искусства в СССР, расширению участия музыкальной общественности и любителей музыки в дальнейшем развитии советской музыкальной культуры…». И в первую очередь, Государственный комитет СССР по труду и социальным вопросам наряду с ВЦСПС и Министерством финансов СССР должны были «определить штатную численность центрального аппарата Всесоюзного музыкального общества, его отделений и условия оплаты труда работников». Также Обществу выделялось для размещения центрального аппарата здание «размером не менее 1400 кв. метров…, для легковых автомобиля «Волга»…, а также один грузовой автомобиль». Совет Министров СССР устанавливал и нормативы отчислений от его предприятий, учреждений и организаций «30 процентов получаемых доходов … на содержание аппарата этого Общества и иные цели», тем самым, формируя собственный фонд Общества и предоставляя право самостоятельно им распоряжаться. Причём всё это должно было производиться в условиях его освобождения «от уплаты налогов, государственной пошлины и других видов сборов».
А уже в феврале 1987 года выходит в свет Постановление Совета Министров СССР и ЦК КПСС «Об улучшении условий деятельности творческих союзов СССР», которым предусматривалось создание собственных денежных фондов и у Союза кинематографистов СССР, и у Союза театральных деятелей СССР, и у Союза писателей СССР и так далее. Отчисления в данный фонд, например, Союза кинематографистов СССР производились в том числе «в размере одного процента от доходов проката всех видов кинофильмов на территории СССР, … от доходов предприятий и имущества, принадлежащих Кинофонду СССР». Предусматривалось и их организационное укрупнение вплоть до введения штатных единиц с установлением им денежных окладов и введением дополнительной системы вознаграждений. Такое усиление присутствия денежного эквивалента в деятельности общественных организаций более наглядно демонстрирует Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов, отчисления, в пользу которого со стороны предприятий внедряющих их разработки, возросли от 0,3 процентов (ставка 1958 года) до 0,6 процента от суммы экономии в 1987 году.
При этом возрастала и доля представительства общественных организаций в общественно-политической сфере, чьи позиции в деле рассмотрения целесообразности вынесения вопросов на общенародное обсуждение, по Закону СССР от 30 июня 1987 года «О всенародном обсуждении важных вопросов государственной жизни» были приравнены к высшим органам государственной власти. Наряду с ними они привлекались к процессу организации и проведения Всенародного обсуждения.
К концу 1987 году все эти тенденции в деятельности власти набирают более весомые темпы. Так, например, расширятся финансирование творческих объединений, в том числе за счёт «средств заинстересованных министерств и ведомств» как было в случае с Союзом дизайнеров СССР. Ему же Совет Министров СССР обязал Министерство финансов СССР выделить 1,2 млн. рублей. Теперь им было предоставлено право заключать контракты на импорт и экспорт товаров с зарубежными фирмами и органиазациями, в связи с чем наделялись правом открывать валютные фонды. Этим же Постановление от 3 ноября 1987 года № 1249 «Вопросы Союза дизайнеров СССР» устанавливалась штатная численность Союза дизайнеров СССР «в количестве 74 единиц (кроме обслуживающего персонала)». Условия оплаты их труда поручалось рассмотреть Государственному Комитету СССР по труду социальным вопросам. В то время как председатель правления Союза дизайнеров СССР наделялся правом «устанавливать персональные оклады работникам центрального аппарата», при этом в ведение Союза выделялось три легковых автомобиля и «здание полезной площадью 1 тыс. кв. м.».
Также в 1987 году инициативой «сверху» разбивается некогда единый трудовой коллектив, формируя внутри него отдельные трудовые сообщества согласно Постановлению Совета Министров СССР и ВЦСПС от 8 февраля 1988 года № 174 «О порядке избрания Советов трудовых коллективов и проведения выборов руководителей предприятий (объединений)». Принцип неформального лидерства, определяемый раннее по заслугам и достижениям человека, подменялся выборной системой.
Советский фонд милосердия и здоровья и вовсе по Постановлению Совета Министров СССР от 15 октября 1988 года № 1193 помимо учреждения в его деятельности самостоятельного денежного фонда приобретал право «определять с соблюдением установленного порядка цены на товары и услуги подведомственных ему предприятий и организаций». Тем самым разрушался единый механизм ценообразования с государственным единоначалием, присущий социалистической модели экономики. Это же коснулась и стипендиального фонда учащихся вузов страны, поскольку теперь тот же Фонд милосердия и здоровья наделялся правом устанавливать за счёт своих средств размеры повышенных стипендий студентам сузам и вузам страны. Всё это было не что иное, как разрушение с помощью общественных структур государственной системы функционирования социалистического общества. Более того, дальнейшему разрыву связи общественной организации и государственного механизма способствовало такое нововведение «сверху», как предоставление права Советскому фонду милосердия и здоровья вести приём в собственный фонд «изделий из другоценных металлов, камней и других ценностей, а также взносов в иностранной валюте». Помимо этого наделялись правом приёма в собственность недвижимости и других видов имущества.
Лагерь общественно-политических сил страны с 1989 года стал пополняться новыми в идейно-политическом плане структурами. Одним из таковых стал Советско-американский фонд «Культурная инициатива», который признавался благотворительной организацией, средства которого должны были направляться целиком и полностью на проекты и программы Фонда. Этим основанием вводилась его полная незвисимость от государства, что, в свою очередь, диктовала ему нейтральность по отношению к тем или иным государственным установлениям. Средства Фонда пополнялись как за счёт мероприятий Фонда, так и вследствие даров, получаемых от советских и зарубежных организаций и граждан. Вводится и новая несвойственная предыдущей практика их функционирования, заключающаяся в конкурсном отборе проектов и программ, разработанных советскими гражданами и организациями и их самостоятельное финансирование. Эта же структура получила право направлять советских граждан на «стажировки и изучение опыта работы в иностранных культурных, научных и учебных учреждениях». На территории страны Фонд мог открывать свои отделения и представительства, причём делать это по личной договорённости с Советами Министров союзных и автономных республик, исполкомами краевых и областных Советов народных депутатов.
Уже в мае 1989 года Президиум Верховного Совета СССР издаёт Указ «Об утверждении Положения о рабочем контроле профсоюзов», которым расширял его контролирующие полномочия над деятельностью «государственных, кооперативных и общественных предприятий и организаций (объектов) торговли». Таким образом, профсоюзам предлагалось способствовать улучшению их работы и «справедливого удовлетворения потребностей населения в товарах и услугах». Фактически данные структуры наделялись теми же полномочиями, что и органы народного контроля, которые, в свою очередь, призывались не к партнёрству и сотрудничеству с профсоюзами, а лишь оказывать всяческое содействие в деятельности органов рабочего контроля. Это с одной стороны. С другой стороны, данным Указом власть нивелировала свои промахи в управлении хозяйственными делами страны, связывая их в общественном сознании не с новым курсом власти, а низводя непосредственно на обывательский уровень. Вероятно, по этой причине рабочий контроль отчитывался о результатах своей деятельности перед профсоюзом и населением, а не перед органом власти, как это было раньше.
Такая нейтральность общественных обязанностей по отношению к органам государственной власти становится основным явлением конца 1980-х годов. В июне 1989 года Совет Министров СССР учреждает на территории СССР деятельность очередной новой структуры – отделения Международной неправительственной организации «Международный центр научной культуры – Всемирная лаборатория». Цель этой организации заключалась в организации на территории СССР «международных проектов в области науки, техники, медицины, образования и других областях». Достижению этого было признано привлечение ею как советских, так и иностранных граждан. Наряду с уже устоявшимися привилегиями для такого рода структур она наделялась правом «осуществлять внешнеэкономическую деятельность, соответственно целям и задачам отделения Всемирной лаборатории». Преференциями пользовалась данная структура и в отношении уплаты налогов, государственной и таможенной пошлины, и других платежей и сборов, вносимых в государственный бюджет. Вместе с этим, при использовании почтовых услуг могла пользоваться теми же «благоприятными условиями… которые предоставлены дипломатическим представительствам». Пожалуй, самым важным как для функционирования этой организации, так и реализации общегосударственной политики, было то, что властью устанавливалась недопустимость того, чтобы центральный или местный орган государственного управления давал Отделению свои плановые задания.
Следующей инициативой «сверху» созвучной предыдущей практике можно считать Приказ Государственного Комитета СССР по народному образованию от 15 августа 1989 года № 667 «Об утверждении Положения о Совете средней общеобразовательной школы», которым вводилась новая структура организации школьного самоуправления. В её состав входили представители педагогического сообщества, учащиеся, родили (или лица их замещающие) и общественность. Учреждение данной структуры происходило в условиях полной ей передачи таких государственной значимости функций, как например: принятие Устава школы, «определяет язык (языки) обучения…, устанавливает компоненты содержания образования» и так далее. Собственно, орган школьного самоуправления становился главной действующей силой в образовательном процессе школы. Курируя процесс выборов директора школы, контролируя «рациональное расходование бюджетных ассигнований на школу» - он призван был пресекать «попытки командно-административного диктата по отношению к коллективу школы».
Потребовалось власти и привлечение внимания общественности страны к вопросам охраны детства, опять же в целях содействия органам опеки и попечительства «в осуществлении ими обязанностей по защите прав и законных интересов несовершеннолетних». В этих целях Министерство народного образования РСФСР и создаёт в 1989 году общественные инспекции по охране детства. Стать общественным инспектором мог учитель, воспитатель или другой работник, имеющий опыт работы с несовершеннолетними. Их кандидатуры выдвигал педагогический коллектив, либо трудовой коллектив соответствуюшщего учреждения, однако учпреждались они исполкомом соответствующего Совета народных депутатов по представлению отдела народного образования. Свои функциональные обязанности осуществляли под руководством соответствующих отделов народного образования и выполнял фактически весь тот перечень обязанностей, который был традиционно возложен на отделы образования. То есть ничего нового, как в плане функционала, так и, собственно, подхода в деле решения конкретной социальной проблемы государственной структурой привнесено не было. Общественный инспектор, находясь в жёстких и идеологических – согласно избранным направлениям деятельности отдела образования, и организационных – подотчётность и полная подконтрольность ведомству не позволяли ему вносить свои инициативы, призванные улучшить ситуация в деле с несовершеннолетними.
Однако в масштабах страны применительно к сфере защиты прав человека власть продолжала идти путём дублирования форматов деятельности общественных объединений из зарубежного опыта. Именно по такому принципу в декабре 1989 года совместным Постановлением Совета Министров СССР и ВЦСПС учреждалась Всесоюзная ассоциация специалистов по охране труда. Ничем иным как подменой деятельности профсоюза учреждение данной организации назвать нельзя. К тому же учитывая предписанные ей обязанности, типа проведение акций по совершенствованию работы обеспечения безопасной деятельности человека и охраны труда в стране, разработка рекомендаций и предложений по охране труда, а также объединение усилий организаций и специалистов в этом деле – говорит о задаче привнесения новых стандартов деятельности в сферу охраны труда.
С аналогичными целями на территории страны в феврале 1990 года вводилась деятельность Ассоциации писателей «Международный ПЕН – клуб». Совет Министров СССР распорядился, что она в стране будет представлена национальными объединениями советских писателей, так называемыми ПЕН – центрами.
Окончательный отрыв общественных объединений от граждан, их непосредственного прямого взаимодействия на равных обозначило Постановление Совета Министров СССР от 13 апреля 1990 года № 368 «Вопросы Союза юристов СССР», которым данная организация переводилась на самообеспечение. Кроме того, в этом же 1990 году Совету Министров СССР потребовалось усилить соотношение в общественном сознании каких-либо социальных достижений с их финансовым обеспечением. Способом для этого стал выпуск печатной продукции редакционно-издательским комплексом «Милосердие», на которой предусматривалось обязательное размещение информации «о надбавке к цене, и о том, что дополнительно вырученные средства на развитие и укрепление материальной базы больниц и поликлиник». Таким образом, властью задавался ориентир на умаление значимости в жизни общества государственных образований и передачу первенства в деле решения социальных нужд и проблем советского общества – новообразованным общественным структурам.
Все выше приведённые нововведения коснулись в 1990 году и деятельности Союза учителей СССР, достижение целевых ориентиров которого теперь связывалось с его финансовой составляющей и учёта передового зарубежного опыта, что, в конечно счёте способствовало формированию его нейтрального отношения к государственной системе взаимоотношений. Такая же участь коснулась и Союза ветеранов Афганистана, общественной организации, изначально призванной осуществлять патриотическую миссию в развитии социалистического государства.Согласно постановлению Совета Министров СССР от 6 июня 1990 года № 564, данная организация наделялась правом создавать свою произвожственную базу, самостоятельно вести ценовую политику на свою продукцию и услуги. При этом каких-либо серьёзных финансовых вливаний власть не гарантировала. Своим решением она лишь создавала возможности на получение Союзом движимого или недвижимого государственного имущества и земельных наделов. Устанавливалась властью фиксированная квота валютных резервов Союза, примечательно, что ему при этом гарантировалось самостоятельное распоряжение средствами валютного фонда Союза. Отсюда следует, что общественникам был дан новый ориентир их деятельности – это получение финансовой прибыли и самостоятельное распоряжение ею, который, якобы, и должен был стимулировать новый виток общественной инициативы. Также на получение лояльности со стороны общественных активистов к новым веяниям общегосударственного масштаба «сверху» была рассчитана и преференция им типа «Освободить Союз, его отделения и находящиеся в их собственности предприятия (объединения) и организации от уплаты налогов, государственной пошлины и других сборов…».
Фактически, в таких условиях, когда общественность страны вникала в новые форматы своей деятельности, власть предприняла действия по устранению из поля активной общественно-политической деятельности наиболее сильных структур общественной самодеятельности. Одними из первых стали органы народного контроля, упразднённые Постановлением Съезда народных депутатов РСФСР от 16 июня 1990 года «Об упразднении органов народного контроля РСФСР» с внесением соответствующих изменений в Конституцию РСФСР. Далее в общественно-политическую жизнь начинают включаться религиозные организации, в частности Советом Министров СССР была поддержана их инициатива, выдвигаемая совместно с трудовыми коллективами, редакцией газет, министерств и ведомств, образовательными учреждениями – о создании в стране Всесоюзной ассоциации «Гуманизм и милосердие». Основополагающей задачей новой структуры должно было стать объединение «гуманистических сил страны, концентрации и координации усилий в области благотворительной деятельности».
В конечном итоге, все эти инициативы «сверху» свелись к существенному преобразованию общественной инициативы, окончательно закреплённому в Законе СССР от 9 октября 1990 года № 1708-1 «Об общественных объединениях». Теперь населению страны передавалось право самостоятельно учреждать общественные организации: «Общественные объединения создаются по инициативе не менее 10 граждан». Органы государственной власти были лишены права вмешиваться в их деятельность. Учреждение Устава, постановка целей и задач, а также определение путей их достижения – всё теперь переходило в ведение общественных объединений. Наряду с такими организационно-деятельностными свободами усиливалась их нейтральность по отношению к органам власти и гсоударственной политики. В частности, членом организации мог быть теперь и иностранный гражданин, и лица без гражданства. Массовые общественные объединения не должны были вести фиксированного членства. Допускалось общественному объединению иметь в собственности недвижимое имущество и собственные финансовые активы. Закрепление на законодательном уровне получила широкая международная деятельность общественников.
В ноябре 1990 года Совет Министров РСФСР принимает Постановление «О деятельности Российского Союза ветеранов Афганистана», которым создаёт отдельную структурную единицу некогда единого Союза ветеранов Афганистана. Этим была заложена тенденция к минимизации общественных объединений, их дроблению на мелкие независимые друг от друга структуры, причём с предоставлением таковым имущества и содействия со стороны власти в развитии их производственной базы.
Общественная инициатива всё больше властью ориентировалась и на международную деятельность, и на включение в созданные к этому времени международные проекты. В декабре 1990 года Горбачёв своим Распоряжением учредил Фонд международного молодёжного сотрудничества, обязав Совет министров СССР оказать ему финансовую поддержку. Кстати сказать, весьма специфический приём был использован «сверху» в отношении общественных объединений. После принятия на официальном уровне Закона СССР «Об общественных объединениях», который закреплял единые для всех правовые рамки функционирования власть отдельными своими распоряжениями продолжала раздавать преференции тем или иным общественным объединениям. Например, Ассоциация «Возрождение» отдельным Постановлением совета Министров СССР от 19 декабря 1990 года № 1314 освобождалась от уплаты налога на прибыль, а органы власти обязались оказывать её всяческое содействие в реализации уставных целей. Такого же рода решения «сверху» быои приняты и в отношении Ассоциации советских полярников (февраль 1991 года), и Фонда им. Яшина (апрель 1991 года). Этим власть сеяла, как раздор внутри общественных объединений, пользующихся отнюдь не едиными преференциями, так и их стремление «придаться» органам власти, чтобы получить от них очередную порцию льгот.