Известен и рабам, и профессуре,
Народам всем, на всех материках
Тот постулат, что нации культура –
Синоним отношенья к старикам
Малозаметны в суете рутинной,
Они в потоке дел и гуще дней
И по природной скромности своей,
Порой являют жалкую картину.
Вот за столом чиновничек типичный,
Бездушья ореолом окружен.
В толпе народа – гражданин обычный,
Но в офисе паскудством заражен.
Делами будь-то бы загружен с головою.
Сам в мягком кресле. Посетители стоят.
Высокомерно и досады не тая
Ведёт беседу с пожилой четою.
Мол, дескать, есть дела и поважней.
И недосуг на их проблемы отвлекаться.
Хотя, по сути должности своей,
Он только этим и обязан заниматься.
Не стоит от спесивости удушья
В себе добро всемерно зажимать.
Посеянное семя равнодушья
Презреньем в старости придётся пожинать.
Девица-врач со взглядом равнодушным,
(халатик, брюлики, крахмальный колпачок)
Идущей следом вопрошающей старушке
Бросает холодно ответ через плечо.
Всем видом выражая непреклонность:
«Бесплатных консультаций не даю».
В ней навсегда утрачена способность
Чужую боль воспринять как свою.
Девице той не лишне было б вспомнить
Великой клятвы незабвенный стих.
И, ремеслом владея, хладнокровно
Не богатеть на горестях людских.
А в меркантильной гонке бесконечной,
Вдруг оглянувшись, может быть поймёт,
Что наше время – поводырь извечный
Ведёт нас к старости, а не наоборот.
Болезной немощью усугубляют старость
Свидетельства былых военных ран.
На трость рукой натужно опираясь
В такси-маршрутку входит ветеран.
Шофёр маршрутки, здоровенный малый,
Увидев орденские планки на груди:
«Опять ползут халявщики! Достали!»
Сквозь зубы ветерану процедил.
Он не смущён патриотизма грузом,
Бессовестно обидев старика.
Но распластаться он готов медузой
И землю жрать под пистолетом бандюка!
Когда народ влеком по всей Отчизне
К безудержной погоне за рублём,
Плюёт на все азы патриотизма
Бесчинствующий малый за рулём.
И старикам, с досадным постоянством,
В жестокой беззаконья кутерьме,
На склоне лет приходится терпеть
Цинизм, обман, бездушие и хамство.
В стране родной, что отстояли защищая,
Не жить – страдать, бедуя в нищете.
И «государевых» подачек ожидая,
Просеянных в «боярском решете».
В заботах бесконечных, суетливых,
Себя сжигая, позабыв покой.
А сладкий миф о старости счастливой
Останется несбыточной мечтой.