Пыталась тщетно отстирать мать свой комбинезон,
Его в бензине отмочить сочла, что есть резон.
Он был отжат и очень чист, а делать что потом?
Куда ей деть теперь ведро с горючим веществом?
Привычки вредные имел курящий, старый дед:
Он спички, не гасив, швырял, не признавал запрет.
На кухне в раковину мать бензин боялась слить,
А что же дальше делать с ним, ей так и не решить.
Но подсказало вдруг чутье пойти ей в нижний сад,
Строенье было там одно, в углу среди рассад.
Дворец Нужды, гордились им, в нем были, как цари,
Увит был утренней лозой с сиденьями внутри.
Там Златовласка на дверях в кругу трех медведей,
Но кто - то буквы поменял и стало: "ведмедей".
Был малый стульчик у дитя, у мамы средний стул,
У деда самый был большой, чтоб он не соскользнул.
Решила мама чтобы снять такую тяжесть с плеч,
Советом данным ей чутьем не стоит пренебречь.
Спешила в нижний сад с ведром и осторожно так
Бензин слила она до дна в центральный свой стульчак.
А утром дед проснувшись съел гороховую смесь.
Понюхал воздух и сказал: "Бобами пахнет здесь!
Не станет портить жизнь родным мой неприятный пук,
Пойду на стуле посижу, блаженно, без натуг.
Там сидя трубку раскурю и сочиню стишок,
И рифмы по частям сложу в свой старый котелок."
Итак, он сел на свой стульчак а был дед очень сед,
Ну в точь, как Уолт Уитмен сам, мыслитель и поэт.
Наполнив трубку до краев, он ею постучал,
Хихикнул он: "Запомню день, когда царем я стал!"
Он трубку мигом раскурил, прекрасным был табак,
А спичку бросил, как всегда, в соседний с ним стульчак.
На кухне внучки Розалин был слышен дикий крик:
"Ой, Мама, что - то здесь не так, я слышу чей-то рык.
Ой, Мама, вижу черный дым, чтоб не было беды,
Ой, Мама, в диком страхе я, горит наш Дом Нужды!"
Мать в дикий ужас вмиг пришла от крика Розалин,
Про спички вспомнила отца, про вылитый бензин.
На свет пожара в нижний сад бежала во всю прыть,
Она ведь знала дед - педант, его там время быть.
Был жутким пламенем объят семейный туалет,
Остаться должен был в огне от деда лишь скелет.
Но только испытали боль, раздался крик: "Привет!",
В пруду, весь скрючившись, сидел пройдоха, старый дед.
Все в саже белые усы, в глазах большой испуг,
А шею деда обрамлял от унитаза круг.
" Вам слышно было, как зажег, мощнейший свой запал?
Надеюсь, вас, мои друзья, не сильно испугал
Сейчас бы вылезть из пруда, как цуцик мокрый весь,
Понять бы мне еще как я вдруг очутился здесь!"
The Three Bares
Ma tried to wash her garden slack but couldn't get 'em clean
And so she thought she'd soak 'em in a bucket o'bebzine.
It worked all right.She wrung 'em out then wondered what she'd do
With all that bucket load of high explosive residue.
She knew that it was dangerous to scatter it around.
For Grandpa liked to throw his lighted matches on the ground.
Somehow she didn't dare to pour it down the kitchen sink,
And what the heck to do with it, poor Ma jest couldn't think.
Then Nature seemed to give the clue,as down the garden lot
She spied the edifice that graced a solitary spot,
Their Palace of Necessity,the family joy and pride,
Enshrined in morning-glory vine,with graded seats inside;
Jest like that cabin Goldylocks found occupied by three,
But in this case B-E-A-R was spelt B-A-R-E ---
A tiny seat for Baby Bare,a medium for Ma,
A full-sized section sacred to the Bare of Grandpapa.
Well,Ma was mighty glad to get that worry off her mind,
And hefting up the bucket so combustibly inclined,
She hurried down the garden to that refuge so discreet,
And dumped the liquid menace safely through the centre seat.
Next morning old Grandpa arose;he made a hearty meal,
And sniffed the air and said:'By Gosh!how full of beans I feel.
Darned if I ain't as fresh as paint;my joy will be complete
With jest a quiet session on the usual morning seat;
To smoke me pipe an' meditate,an' maybe write a pome,
For that's the time when bits o' rhyme gits jiggin' in my dome.'
He sat down on that special seat slicked shiny by his age,
And looking like Walt Whitman,jest a silver-whiskered sage,
He filled his corn-cob to the brim and tapped it snugly down,
And chucled:'Of a perfect day I reckon this the crown.'
He lit the weed,it soothed his need,it was so soft and sweet:
And then he dropped the lighted match clean through the middle seat.
His little grand-child Rosyleen cried from the kichen door:
'Oh,Ma,come quick;there sompin wrong;I heared a dreffel roar;
Oh,Ma,I see a sheet of flame;it's rising high and higher...
Oh,Mummy dear,I sadly fear our comfort-cot's caught fire.'
Poor Ma was thrilled with horror at them words o'Rosyleen.
She thought of Grandpa's matcges and that bucket of benzine;
So down the garden geared on high,she ran with all her power,
For regular was Grandpa,and she knew it was his hour.
Then graspin' furnace now,perchance old Grandpa's pyre....
But as them twain expressed their pain they heard a hearty cheer----
Behold the old rapscallion squattinn' in the duck pond near,
His silver whiskers singed away,a gosh-almighty wreck,
Wi' half a yard o'toilet seat entwined about his neck...
He cried:'Say,folks,oh,did ye hear the big blow-out I made?
It scared me stiff - I hope you-uns was jot too much afraid?
But now I best be crawlin' out o' this dog-gasted wet...
For what I aim to figger out is - WHAT THE HECK I ET?