***

Некогда любовь употреблена была мной.
Сигарет тысячи две или три назад.
Помню, лишь, как начало дивного, – весной
Мое сердце стало отбивать неправильно такт.

Глаза слипались намного реже, чем раньше,
А руки стали чуточку мягче, будто утонув в креме.
Мой взгляд на вещи стал слишком обманчив,
Ведь другие от меня находились в гневе.

Дыхание становилось неровным, будто горная тропа,
И ощущал себя, будто на коне белом рыцарь.
Жизнь – всеобъемлющая необъятная мечта,
Однако ей было суждено о ложь верно разбиться.

Все время считал посекундно до следующей встречи,
Мою память стирал едкий табачный дым на балконе.
Пытался своей душой бедную девичью обеспечить,
Но остался лишь этикеткой на ее французском флаконе.

Нрав ее был напрочь испорчен тяготами текущего бытия,
Лечить пытался книгами и поцелуями в шершавые руки.
Видел, как ее живое сгорало в пламени синего огня,
И тело с костями испытывало нечеловеческие муки.

Грубый голос тешил привередливые уши,
Время в ее объятиях превращалось в вечность.
Но сколько теперь потратил на бумаги и туши,
И во что встала мне нынешняя бессердечность.

Любовь некогда была употреблена мной,
Сигарет тысячи две или три и одну назад.
Отнюдь моя душа в отношениях с зимой,
И сердце ровно отбивает свой заданный такт.