Приветствую родной земли виденье,
Весны приятный аромат,
Благоуханье, птичье пенье,
Зари рассвет, лучей закат.
Природа снова оживает,
И пар исходит от земли.
Всё зеленеет, расцветает,
Поют в низинах соловьи.
Не усидеть в такое время,
Природа – матушка зовёт
Всего живого возрожденье.
Душа ликует и поёт.
По гороскопу жаворонок.
Привык чуть свет ари вставать.
Был непоседливый ребёнок,
Об этом говорила мать.
И изучил я всю округу,
Знал все леса, луга, поля.
Я был земле любимым другом,
Ведь это Родина моя.
Мне было пять – войны начало.
Отец уехал на войну.
Война от ран войны страдала,
Постигло горе всю страну.
Остались дома старики, да дети,
Да горе наших матерей.
Сам пережил все муки эти,
Все горести земли моей.
Нужда всегда всему научит.
Кончать не надо институт.
Когда желудок голод гложет,
Мозги на подвиги зовут.
Чуть свет зари, уже на речке –
Настроишь удочки свои,
На облюбованном местечке
Плотву таскаешь, головлей.
А тишина, такая радость.
Туман густющий над рекой.
И лишь камыш качает малость.
Да всплеск рыбёшки над водой.
Неподалёку утки сели,
Их кряк раздался над рекой.
Они питаются на мели,
Корм достают из тины свой.
Крик дергача вдали раздался,
Он горло, чуть заря, дерёт.
Один спросонья, оказался,
Подругу верную зовёт.
Луч солнца вспыхнул на востоке,
Вся просыпается земля.
Я нахожусь в таком восторге –
Всё это Родина моя!
А в десять солнышко пригреет
И рыба больше не клюёт.
Собрал все удочки быстрее,
Улов забрал и ну, вперёд!
Бабуля ждёт меня с рыбалки.
С поднятой гордо головой:
«Улов хороший, ёлки – палки» -
И я доволен сам собой.
Как не доволен, слава Богу,
Ведь это Божья благодать –
Я сделал для семьи подмогу,
Значит, не будем голодать.
Глаза слипаются до боли
И клонит голову поспать.
Уж не хватает силы воли
И ноги тянутся в кровать.
Уснул, как есть, в чём был одетый,
В чём есть и летом, и зимой.
Теплом души своей согретый,
В гошму уткнувшись с головой.
Река кишела всякой рыбой.
Водичка – чистая слеза.
Я жил в те годы, сам всё видел
И вам всю правду рассказал.
Ловили бреднем и намёткой.
Колхоз наш неводом ловил:
Один конец тянули лодкой,
Большую площадь заводил.
Ловили все и всем хватало
И не боялись никого.
И слово «браконьер» не знали,
В помине не было его.
Отходы в речку не бросали
И нечем было загрязнять.
Заводы рядом не стояли,
Была лишь тишь, да благодать.
И поле химии не знало,
Навоз подкормкою служил.
В сёлах скота было немало
И урожай хороший был.
Я помню, хлеб был ароматный
И вкусный, ум можно отъесть.
Народ здоровьем был богатый
И не болел, скажу за честь.
Потом настроили заводы
И горе – химию ввели.
Пошли отходы и отбросы.
Рыбёшку всю перевели.
Не только воду пить, как было,
И на купание запрет.
На берегах Свияги милой
Я не бываю много лет.
Один пример: на химзаводе,
Где из резины обувь льют,
Творили всё по старой моде –
Там, где обедают, там с..т.
Помыли ёмкости от яда
И тут же вылили в реку.
И что случилось, видеть надо.
Понятно даже дураку.
Река вся «серебром» покрыта,
Вдоль по течению несло.
Такой кошмар мной не забытый,
В слезах смотрело всё село.
Никто иной, мы сами губим.
Поймите, пьём что и едим.
Тот сук мы под собою рубим,
Не думая, на чём сидим.
И вот я, старый, вспоминаю:
О прошлом думы, о былом.
Страну от края и до края,
О пройденном пути своём.
Природой всюду любовался.
Красот немало повидал.
И верен Родине остался,
По ней я часто тосковал.
Любил я Волжские просторы,
И лесостепь любима мной.
Любил леса, поля и горы,
Своё селенье над рекой.
Я знал, наверное, все травы.
И не забыть их никогда.
Их брали мы не для забавы,
Трава для нас была – еда.
Главное то, что не болели.
Да, и не думали о том.
Что плавало, росло, всё ели,
Всегда в стремлении своём.
Травой заросшей улицей
Идёшь, не видно курицы.
Босые ноги, просто благодать!
Словно ковры зелёные,
Природой сотворённые.
Земной простор - моя вторая мать.
Ни грязи, ни сориночки,
Три нити – сиротиночки
Проложены от конки и копыт,
Покрыты подорожником,
Как на холсте художника.
Для глаз людских приятный колорит.
Внизу сокори, вербушки
Вдоль берега растут.
Стремятся кроной к небушку
И создают уют.
Скотина в жаркий полдень
Скрывается в тени,
Чтоб их не донимали проклятые слепни.
Слепни для скотины, ну, просто беда.
Тем паче в жару, не уйти никуда.
Для тех, когда в поле открылась страда,
Так гады кусают и кровушку пьют,
Спокойно коню постоять не дают.
Конь терпит, но всё же
Всему есть предел,
Не выдержав боли, вдаль «полетел».
С телегой и бочкой, залитой водой,
Так шпарит по кочкам, как – будто шальной.
Стремится колосьями гадов стряхнуть,
Найти облегченье хотя бы чуть – чуть.
Я, пацанёнок, за вожжи тяну,
Боюсь под колёса попасть самому.
Я плакал, ругался, как пьяный мужик,
К проклятому мату я с детства привык.
Отвык понемногу, когда повзрослел.
Учился, конечно, и, знать, поумнел.
Сенокос начинали в праздник Павла и Петра.
Звон косы раздавался на лугах по утрам.
Значит, умными были, их наука права.
Когда колос нальётся и поспеет зерно,
Трава сытной зовётся, убирай на гумно.
Были умные предки и порядок блюли.
А мы, хитрые детки, их понять не могли.
Начинали с зарёю все косить по росе.
Было легче, не скрою, и косцу и косе.
Не зря в народе говорили:
«Коси коса, пока роса.
Роса долой, коса домой».
Трава становится сухой.
Сухую не берёт коса
Траву, все в этом чудеса.
В луга село всё выходило:
На плечи косы, грабли, вилы.
Слабый пол – сено согребали,
Мужчины в копны собирали.
Спецы стогов, стога метали.
И все свои работы знали.
Луга платками расцветали.
Повсюду смех со всех сторон.
Забыты горе и печали.
Сплошной девичий перезвон.
Парни, как правило, шутили.
Глаза косили на девчат.
В едином ритме люди жили –
Убрать всё сено в аккурат.
Как говорят: погода - вёдро,
Спешат до дождика убрать.
Работают с сноровкой, бодро.
Зимою будем отдыхать.
В обед уху. Кашу варили.
Чтоб люди все довольны были.
Рыба свияжская, своя,
Блестит на солнце чешуя.
На ужин – каша, чай с травою,
Смородиной и свежей хвоей.
Ужин окончен, рано спать.
Гурьбой на реку, пот смывать.
Девчата, женщины - особо.
Мужчины, парни – знай своё.
Порядок соблюдали строго.
Но девки прятали бельё.
Бывало парни, ради смеха,
Ныряли прямо под девчат.
Девки визжали, вот потеха!
Но здесь никто не виноват.
И пока сено убирали.
Никто домой не уезжал.
Сухой погодой дорожили
И в шалашах из сена жили.
А в шалаше спать – благодать.
Чудесным воздухом дышать,
Весь аромат свежих цветов,
И спали безо всяких снов.
На утро свежие вставали,
Водой речною умывались.
Рабочий начинался день –
Долой изнеженность и лень.
Ещё была одна работа:
Это моё, моя забота.
В поля, луга, леса спешил,
С природой сильно я дружил.
Моя стихия, благодать.
Ну как её ещё назвать?
Чтоб заготовить нужный сбор.
Чтоб труд полезен был и спор.
Мозгами всё обмозговать,
Куда идти и что собрать.
Знать время трав готовых к сбору.
Каждый цветочек в свою пору.
Когда идти к реке, в низинке,
Рюкзак с собою и корзинка.
Секатор, ножик положить.
Или лопату, корни рыть.
Вё на бумаге записал,
С собой попить, покушать взял.
И, помолившись утром Богу,
Чтоб Бог весь день тебя хранил,
Выходишь смело на дорогу,
Вроде ничего не позабыл.
С ранней весны до осени
Траву, как зайцы, косим мы
И ягоды и нужные цветы.
Ветрами обдуваемый,
Дождями омываемый,
Под солнцем загораемый.
Исполненный желанья и мечты.
Вот тут – то я с природою сливаюсь.
Она во мне и в ней я с головой.
Люблю её и ею восхищаюсь
И чувствую Божественный покой.
То рай земной и ничего дороже
Не надо, нечего ещё искать.
Милее и красивей быть не может:
Природа, воздух, солнце – благодать.
Да и зимой я не сижу в квартире,
Хожу на лыжах, просто не спеша.
«Чихаю» я на тёплые сортиры,
Иду туда, куда ведёт душа.
Восемь десятков, лыжи не бросаю,
Свою не забываю колею.
Прекрасное потомкам завещаю.
Природе почесть с детства отдаю.
21.12.16г.