Шёл 41-й, нами не забытый;
ещё не проклятый ни кем…
«Як» догорал, недавно сбитый,
у перелеска вдалеке.
Мы отступали, жарко споря,
что ожидает впереди.
И шли из слёз людского горя
его июльские дожди.
Вставала на дыбы дорога
с колонной беженцев, к реке.
И рвала плоть и веру в бога
пятёрка «мессеров» в пике…
Сержант, приняв свинец на вздохе,
что вдруг извергла высота,
хрипя, подал команду «Воздух!»
с кровавой пеною у рта.
Смешались: взрывы, кони, люди…
Война, ударив в мир свинцом,
открыла миллионам судеб,
своё звериное лицо.
Хлеба горели и меж сосен,
плыл по опушке сизый чад,
где злу войны свой вызов бросив,
стонал от боли медсанбат…
Его, в прицелы, взяв "на мушку",
броня с крестами, сбавив газ,
палатки нанизав на пушки,
железом по нему прошлась.
И от увиденного люди,
не раз бывавшие в боях,
в живых оставшись волей судеб,
седели прямо на глазах.
Уж август жаркий на исходе.
а враг всё рвался на восток.
С его жестокостью в походе
мириться наш народ не мог.
На бой святой без правил, судей,
Он поднимался все века.
И в том бою тяжёлой будет
народа русского рука!
Траншеи, опыту поверьте,
солдата не напрасный труд,
не раз спасавшие от смерти,
от рукопашной – не спасут.
Последний миг перед атакой
всех уровняет меж собой,
где каждый ждёт команды краткой
и, что назначено судьбой.
«Примкнуть штыки!» И жарко станет…
«Вперёд! За Родину! За мной!»
И испытать пора настанет
себя в атаке штыковой,
где жизнь и смерть все карты вскроют,
друг, другу посмотрев в глаза,
и ненависть напьётся крови,
а нерв отпустит тормоза!
И в том немом, жестоком споре,
в твоих руках - его цена.
Их - три у бога в договоре,
а по судьбе - всего одна:
грядёт ли рана небольшая;
мгновенной смерти ждёт покой;
иль кровь чужую с рук стирая,
поймёшь, что - целый и живой!
В том страшном противостоянии
пройдёт вся осень, а потом
зима продолжит испытанье
морозом, сталью и огнём.
Казалось, холод жил под кожей!
Лежал в трех метрах мёртвый враг.
И снег весь алым был, похоже,
от многочисленных атак.
У стен Московского посада,
поскольку к рабству не привык,
остановил исчадье ада
наш русский дух и русский штык!
Но это было лишь началом
к Победе долгого пути.
Четыре года – срок немалый:
к ней – плыть, шагать, лететь, ползти.
Под бой курантов он, распятый
и исковерканный войной,
шагнет в историю, проклятый -
год 41-й, под Москвой.
(Декабрь 2017г.)