Там в воздухе без солнца и светил
Грохочут в бездне вздохи, плач и крики,
И я заплакал, лишь туда вступил.
Алигьери Данте
***
… Это ж сколько терпения надо,
сколько высших истребуют сил
и кругов бесполезного ада,
чтоб я также и умер,
как жил?!
Ну,
пропишут мне вместо прибоя,
с оселком полумесяца в нём,
пару капель тупого покоя*:
по одной –
на ночь глядя и –
днём.
Ну,
прикажут в круги не бросаться
ни подвяленной галькой,
ни льдом;
ободка в волосах
не касаться,
не ловить твои локоны
ртом
с хищной жадностью
чудища-рыбы,
что гоняется там за лучом,
где от света –
лишь черные глыбы
над давно пересохшим ручьём.
Пусть во всём,
что мерещится, –
дока,
полузнахарь
и сам идиот,
измеряет давление доктор,
позабывший,
как щиплется йод…
Где-то я уже всё это видел,
не подсматривая в словари,
что составил свихнувшийся идол
не на пару ли
с Алигьери?
В тех кругах утону бесшабашных:
дважды сунешься разве без сил
в этот замкнутый омут?..
Не страшно:
я в девятом,
как в первом,
любил…
* - На первом круге ада (Лимб) страдания грешников безболезненны. Наказание здесь – вечная скорбь.