Цепляешься за призрачный февраль,
за господина в фетровом пальто.
Его снега не тают и миндаль
цвести самозабвенно не готов.
Внутри меня - промозглая зима.
Озябший воздух в комнате дрожит.
На кухне спеет рыжая хурма
и взгляд её, коричный, ядовит.
Февраль прекрасен, невысок и строг,
как седовласый, но не старый клерк.
Вселяет в сердце жимолость тревог
и сумрачный вечерний Кёнигсберг.
Где стенам многоликим сотни лет,
где замкнуто пространство на века.
О, не смотри невыносимо вслед!
Я - серый лёд, твоя угрюм-река.