Златом ярким в саду пламенеют древа,
Пожелтела смородины верность,
Ведь она до конца, как густая трава,
Зеленела листвой равномерно
Это пламя, слетая со старых дерев,
Уж листвой покрасневшей ложилось
На поверхностный грунт, чуть его обогрев,
Словно кровь охладевшие жилы.
Я сгребаю весну, что успев согрешить,
Покраснела и телом и ликом,
В разноцветье стожков, чтоб потом совершить,
Коронацию пышного лиха.
Разгорелся костёр, потянулся дыок
По росе клеверов и осоки,
Мне тепло у костёр - ведь до нитки промок,
Пуст взбурлят в венах жилистых соки.
Листик, взявшись огнём,зажигает другой,
Что был рядом, того не желая,
Но упал коль с верхов совершенно нагой,
Значит изгнан был грешник из рая.
Потому и в огонь, чтоб сгореть в нём дотла,
А чтоб вся, то еще и метлою,
Разгоревшись,трещат, догорают тела,
Чтобы стать благородной золою.
От горы, что нагрёб только горстка всего
Серебристо-оливковой пыли,
Над ещё не совсем пожелтевшей травой,
И лишь тронутым инеем лилий.
Разлетелась зола, от костра - чернота,
На душе и тревожно и хмуро,
Будто здесь, где черно, чья-то кровь пролита,
То ль моя, то ль в грехах что, амура.
Так, наверно, меня, срок земной ведь отбыл,
Злая мысль посещает порою,
Не в золу превратят мой неистовый пыл,
А в глубокую яму зароют.